Чумные псы

Джеффри методично проверил свои горные ботинки, одежду и снаряжение — тонкие носки, толстые носки, непромокаемые штаны, шарф, перчатки, куртку с капюшоном, вязаный подшлемник, термос, карту, свисток, ту самую призменную буссоль, бинокль, рюкзак и четырехфутовый непромокаемый чехол для веревок и альпенштока. Вот только использовал он этот чехол вовсе не для альпенштока, а для скрытной транспортировки своего пристрелянного винчестера. Вдобавок оптический прицел (в мягком стеганом мешочке) и отвертка для его установки. Все это мистер Уэсткотт готовил так тщательно и неспешно, что даже человек-пахнущий-табаком не мог бы с ним равняться. Когда все было готово, он разделся, умылся теплой водой, поставил будильник на обычное время и улегся в постель — не снимая носков и набросив пальто поверх пухового одеяла.

За завтраком миссис Грин цокала языком и качала головой, но попыток отговорить жильца от его затеи не предпринимала. Обмен мнениями или разумными доводами «за» и «против» у них был не в обычае. «Передайте, пожалуйста, соль» или «Я буду дома до полудня» — вот и все разговоры. Никаких вам «Я вижу эту ситуацию несколько иначе и попробую объяснить почему». А еще ни ей, ни ему не пришло в голову, что, случись мистеру Уэсткотту пристрелить одну из собак, не говоря уже про обеих, ему, памятуя поднявшуюся вокруг этой истории шумиху, не удастся вернуться так же скрытно, как он намеревался уйти. Что поделать, такие уж они были люди. В воскресенье на обед у них должны были быть сосиски, но их съели собаки, и мистер Уэсткотт не собирался этого спускать. Миссис Грин отчетливо это понимала — как понимала и то, что в интересах дела ей следует держать рот на замке.

Примерно без двадцати десять Джеффри уже ехал на своем «Вольво».

Он начал с того, что вернулся к месту грабительского нападения. Остановил машину и стал ждать, не появятся ли снова псы. Прошло с полчаса, никого не было видно, и он принялся обдумывать свой следующий шаг. В то утро, два дня назад, твари явно пришли с востока, спустившись по склону, — он это хорошо помнил. Примерно оттуда, где лежало ущелье Фишер-Гилл. Кроме того, газеты писали о панике, которую несколькими днями раньше эти псы вызвали на ферме в Гленриддинге. Из всего этого следовало, что у псов было что-то вроде логова на Хелвеллинском кряже, где-нибудь между Тирлмиром и южным берегом Уллсуотера.

Мистер Уэсткотт выбрался из автомобиля, запер дверцу, взвалил на спину рюкзак и двинулся вверх по Фишер-Гиллу, перешагивая через травяные кочки, чавкая по мокрому торфу и островкам почти стаявшего снега. Он был рад тому, что ему предстоят долгие поиски, и даже надеялся, что охота окажется не очень простой. Он был полон решимости выследить и прикончить вредоносных собак. Это дело стало сугубо личным — с тех пор, как они попортили его имущество и нарушили научно выверенный порядок. Потому-то мистер Уэсткотт так жаждал трудностей. Он хотел доказать себе (а заодно и всем остальным), что способен постоять за свое маленькое королевство. Какая ему разница, что от Кесвика до Хоксхеда никто не смог совладать с проклятыми псами? Он с ними справится, и точка.

В последующие пять с половиной часов, то есть до наступления ранних сумерек, мистер Уэсткотт покрыл расстояние в тринадцать миль. Ему повезло — в этот день не было тумана. Взобравшись по Стикс-Гиллу до самого перевала, он действительно увидел полурастаявшие отпечатки лап двух собак, но не смог пройти по ним дальше нескольких ярдов — там, где кончалось пятно снега, кончались и следы. Мистер Уэсткотт некоторое время постоял на перевале, обшаривая с помощью бинокля местность между Стэнгом и водоемом. Никаких признаков жизни, кроме сарычей да кроншнепов. Тогда он повернул к югу и без особых усилий взобрался на самую вершину Райза, после чего прошел по всей гряде — от Уайт-Сайда и Лоу-Мэна до самого Хелвеллина, периодически останавливаясь, чтобы оглядеть склоны. При этом он уделил особое внимание укромной чаше Ред-Тарна, лежащей между Страйдинг-Эджем и Кэтстикэмом — тому самому месту, где когда-то давно сука-терьерша добрых три месяца каким-то чудом добывала себе пропитание, сторожа тело хозяина, разбившегося насмерть при падении с высокой скалы. Кто-то говорил мистеру Уэсткотту, будто с тех пор здесь водится привидение, хотя ни Вордсворт, ни Скотт, сочинившие об этой истории по стихотворению (мистер Уэсткотт даже дал себе труд прочесть оба) не упоминают о том, что же в итоге сталось с собакой.