Чумные псы

— А я тебе говорю — хватит с меня, и на сей раз — окончательно! Видеть больше не желаю хапугу поганого! И без него небось проживем! С самого начала не больно и нужен был! Торчит тут и всякие гадости говорит, а как что убьем — первым к жратве…

— Ты не прав, Рауф. Он заботится не только о себе, но и о нас тоже. И овец добывать помогает, и в курятники залезать… Просто он такой, какой есть, природу ведь не переделаешь! И не он виноват, что из нас троих только один настолько велик, чтобы овцу завалить. Я, например, им восхищаюсь. Он мне нравится…

— Ну а мне нет! Я от одного его запаха спятить готов! Если он еще вдруг появится, я его разорву в клочья…

— Рауф, это не ты говоришь. Это твой голод…

— Верно, и я это собираюсь исправить. Пошли!

— Погоди, Рауф, лис ведь предупреждал…

— Да чхал я на то, что там эта дрянь говорила! Мы отправляемся за едой!

И он первым вышел по берегу на подъездную дорожку, а потом подлез под ворота фермы во двор. Надоеда последовал за ним.

Хлев располагался под прямым углом к фермерскому дому, примыкая к одной из стен двора. Из открытой двери лился электрический свет и доносились звуки человеческих голосов, звяканье ведер, негромкий топот животных, переминавшихся в стойлах. Похоже, там происходила вечерняя дойка.

— Рауф, они совсем рядом…

— Они заняты. Они нас не услышат.

— Но тут наверняка есть собака…

— Я тоже собака.

Было слышно, как в дальнем конце двора возятся куры, что-то клюют, негромко, уже совсем сонно квохчут. От этих звуков Рауф впал в состояние транса. Громко стуча когтями по твердой земле и перепрыгивая через коровьи лепешки, он пробежал вдоль стены, оказавшись возле проволочного загончика, где содержались куры. Здесь он помедлил, нюхая воздух и вслушиваясь в звуки, доносившиеся из переполненного курятника, который испытывал его жадность, словно Ноев ковчег — алчущий потоп. Надоеда догнал друга и напряженно зашептал:

— У нас ничего не получится, Рауф! Ты не сможешь просто вломиться туда! Был бы тут лис, он скользнул бы в щелку, придушил пару кур, мы схватили бы их и живо удрали, но теперь так не выйдет. Этот двор — жуткий тупик, просто ловушка! Очень тебя прошу, давай выберемся отсюда и поищем другое место!

— Еще чего, — отозвался Рауф. — Вон там доска отстала, видишь? Я вдавлю ее внутрь, ты залезешь туда и справишься лучше, чем когда-либо получалось у этого чертова лиса! Только смотри не мешкай! Ну, готов? Начали!

И Рауф, прыжком одолев деревянные ступеньки, всем весом обрушился на ненадежную доску около входной двери. Та подалась, и Надоеда юркнул в курятник. Внутри тотчас поднялся чудовищный переполох. Темнота вокруг терьера орала дурными голосами и хлопала крыльями. Клубились одуряющие запахи, пронзительно скрипели проволочные насесты. Надоеда наугад ринулся вперед, налетел на курицу, прокусил ей шею, выбросил наружу сквозь дыру и услышал, как она шмякнулась оземь и забилась в агонии.

— Эта доска… я ее долго не удержу! — прохрипел Рауф. — Вылезай давай, а то так там и застрянешь!

Надоеда высунул голову в щель и стал протискиваться наружу. Острые щепки впились в тело, но он только налег сильнее. Доска подалась, и фокстерьер свалился Рауфу под ноги. Тот потерял равновесие, и оба упали рядом с горячим, еще трепетавшим пернатым телом. Вскочив, Надоеда ухватил добычу за шею, как когда-то научил его лис, и во всю прыть кинулся наутек. И в это мгновение весь двор внезапно залило ярким светом. Терьер выронил курицу и замер, перепуганный и растерянный.

Свет позволил ему как следует оглядеться. По всей длине двора напротив хлева тянулась высокая каменная стена, возле которой не росло ни единого дерева. И какого-нибудь старого ящика или мусорного бака там тоже не оказалось. Окна в фермерском доме были покамест закрыты, как и дверь. Псы стояли посреди залитого светом, огороженного со всех сторон пространства, и путей отступления просматривалось всего три: через дом, через хлев и еще под воротами, где начиналась подъездная дорожка.

Едва Надоеда успел все это уразуметь, как из тени на свет вышли двое мужчин и с ними собака. У одного человека была в руках тяжелая палка, у второго — дробовик.

Через двор опрометью промчался кот и мгновенно исчез в щели под воротами. Потом возле Надоеды возник Рауф. Он держал в зубах кость — вероятно, брошенную той самой собакой, которая зло смотрела на них из-за людских ног.

«По крайней мере, хоть больно не будет… — подумал терьер. — Если повезет, все — бах! — и сразу кончится».

— Прости, Надоеда, — буркнул Рауф, не выпуская из зубов кость. — Это я во всем виноват.

— Да ладно, старина, все в порядке, — ответил фокстерьер. — Курицу мы все же добыли!

Его растерянности как не бывало. Прислушавшись к себе, Надоеда подивился своему спокойствию перед лицом смерти.