Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Рецепт зубной пасты из книги «Пятнадцать указаний Уильяма Вона по сохранению здоровья» (перевод Ирины Яхиной)

Take halfe a glasse-full of vineger, and as much of the water of the mastick tree (if it may easily be gotten) of rosemarie, myrrhe, mastick, bole Armoniake, Dragons herbe, roche allome, of each of them an ounce; of fine cinnamon halfe an ounce, and of fountaine water three glassefulles; mingle all well together and let it boile with a small fire, adding to it halfe a pound of honie, and taking away the scumme of it; then put in a little bengwine, and when it hath sodden a quarter of an houre, take it from the fire, and keepe it in a cleane bottle, and wash your teeth therewithall as well before meate as after; if you hould some of it in your mouth a little while, it doth much good to the head, and sweetneth the breath. I take this water to be better worth then a thousand of their dentifrices.

Возьмите половину стакана уксуса и столько же воды мастикового дерева (если его можно легко достать), с розмарином, миррой, мастикой, болюсом, эстрагоном, квасцами, каждого из них по унции; тонкой корицы половину унции и три стакана фонтанной воды; смешайте все хорошо вместе и дайте кипеть на небольшом огне, добавляя к нему половину фунта меда, и удаляя накипь по мере варки; затем добавьте немного бензоя, и когда оно проварится четверть часа, снимите с огня, и храните в чистой бутылке, промывайте зубы перед едой и после еды; если немного попадает в рот, это очень хорошо для головы и облегчает дыхание. Я считаю, что эта вода лучше, чем тысяча иных средств для чистки зубов.

Полагаю, что используется именно бензойная смола, а не бензоин. Мастика – смола мастикового дерева. Болюс – глина, Armenian bole, используется как пигмент в живописи и пищевой краситель до сих пор, еще в XIX веке входит в состав зубного порошка, вяжущее средство. Фонтанная вода – чистая, питьевая. После разрушения античного наследия фонтаны служили в основном практическим целям и при этом фонтан воплощал райский символ, источник. Поэтому фонтанная вода для того времени, как для нас фильтрованная.

<p>Поведение за столом</p>

Нетрудно заметить, что хотя конкретные советы и рецепты у Рассела и Вона различаются, общий посыл и одобрение чистоты и благопристойности у них практически одинаковые. В эпоху Ренессанса люди стали вести себя более раскованно, да и количество «выскочек» увеличилось, но «Книги манер» по-прежнему уверенно учили их вести себя как положено среди порядочных людей.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология