Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Рут Гудман, предлагая «вредные советы», как вызвать наибольшее отвращение у англичан времен Тюдоров, пишет, что проще и надежнее всего сделать это за обеденным столом – там предоставляются большие возможности: «Во время обеденного ритуала все недостатки выпячивались особенно ярко, а плохих манер, связанных с едой, было множество. Любой неаккуратный прием пищи был отвратителен. Размазывание, расплескивание, разбрызгивание или проливание еды заставляло сидящих за столом кривить губы, раздувать ноздри и отворачиваться. Чем ближе еда была ко рту, тем отвратительнее. Желток, стекающий по воротнику, хуже, чем желток, капнувший на скатерть, но еще хуже – желток, стекающий по подбородку. Громкий хохот никогда не считался поведением, достойным джентльмена, но смеяться за столом, когда у вас рот полон еды, считалось просто омерзительным. Чесаться при всех – тоже неподобающее поведение, но если вы почешетесь за столом, люди сразу от вас отодвинутся. Чем более личной, телесной и интимной является ваша привычка, тем меньше люди готовы терпеть ее за столом.

Чистота и самоконтроль имели наибольшую ценность именно во время приема пищи. Прежде чем войти в комнату, вы должны были привести себя в порядок и поправить одежду – и конечно, обязательно помыть руки, почистить ногти и причесать волосы. Чистые руки нужно сохранять как можно более чистыми и нежирными на протяжении всей трапезы, активно пользуясь салфетками. То же верно для рта и губ: вы должны регулярно и «часто протирать и очищать рот». Рот не должен быть жирным, даже когда вы едите, не вытираясь салфеткой. Детей учили есть маленькими, контролируемыми порциями, не накладывать ложки с горкой, не грызть кости и не облизывать пальцы. Небольшие, изящные порции, пережевываемые с закрытым ртом, – вот единственный вежливый способ приема пищи; что касается хлюпанья и других звуков, которые можно издавать во время еды, – большинство авторов книг о хороших манерах были к ним совершенно нетерпимы. «Никогда не ешь супа громко, никогда в жизни», – предостерегает сэр Хью Роудс с особой горячностью».

<p>Личный опыт</p>

Возвращаясь к вопросам личной гигиены в эпоху Возрождения, стоит задаться вопросом, насколько все эти советы, как жить без ванной, работают на практике? К счастью, современные люди достаточно любопытны, чтобы проверять и не такое. В частности, все та же Рут Гудман, большая любительница проверять все на практике, следовала некоторым указаниям из книг о гигиене XVI–XVII вв., когда участвовала в создании документальных проектов, посвященных британской истории.

Например, она три месяца придерживалась описанных рекомендаций, то есть не принимала ванну, не мылась в душе, но носила льняное белье, которое меняла каждый день, и растиралась льняными тряпками. По ее словам, никто из окружающих не замечал никакого запаха, а ее кожа и вовсе была в лучшем состоянии, чем когда она каждый день мылась. При этом надо отметить, что богатые люди в эпоху Ренессанса иногда меняли белье не раз в день, а два-три раза – каждый раз, когда переодевались (в домашнее, на прогулку, в гости и т. д.)

Гудман участвовала в съемках программы «Тюдоровская ферма», где воссоздавали фермерский быт XVI века. Там она работала по дому и в поле, готовила еду в очаге, а условия гигиены были еще более жесткие – она так же растиралась, но меняла белье, как средневековые крестьяне, только раз в неделю. Для чистоты эксперимента ее коллега мылся каждый день, при смене белья тоже раз в неделю. По словам участников программы, от него неприятно пахло, а от нее – разве что дымом от очага.

Но нельзя забывать об индивидуальных особенностях организма, разном потоотделении. Будем ждать, когда такой эксперимент решится повторить целая группа добровольцев.

Чтобы закрыть тему, скажу о своем собственном опыте. Однажды я участвовала в мероприятии, реконструирующем жизнь на рубеже XV–XVI веков. Десять дней на свежем воздухе, в жару, в клубах пыли, возле кузницы, постоянно дымящей в мою сторону. Эксперименты я проводить не собиралась, поэтому душ принимала каждый день, но голову не мыла – во-первых, не было времени и условий сушить волосы, а во-вторых, они просто не пачкались. Льняной платочек на голове прекрасно защищал от пыли и копоти, но в то же время пропускал воздух, не давал голове вспотеть даже в тридцатиградусную жару, и к моему изумлению немытые пять дней волосы выглядели практически идеально. В то время передо мной не стояла цель провести эксперимент по средневековой гигиене, но теперь я жалею, что все-таки вымыла голову, а не посмотрела, в каком состоянии она была бы через все десять дней.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология