Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Термальный курорт в Бате ведет свое начало примерно от 800 года, он был основан решением местных властей. В Будапеште термальные ванны также начали строиться по воле первого короля Венгрии, Стефана, в 1015–1027 годах. В Висбадене вокруг горячих источников была настоящая борьба, которая закончилась победой австрийских герцогов. В Бад-кройте в Швейцарии или в Баньи-де-Виньоли в Италии термальные источники находились во владении церковных властей. Да и обычные бани чаще всего принадлежали королю, архиепископу, как в Лондоне, или кому-то из местных магнатов. Все это была, конечно, прежде всего борьба не за чистоту, а за деньги – бани приносили очень большой доход.

<p>Немного документов</p>

«Саксонское зерцало», старейший германский правовой сборник первой четверти XIII века, статья 89: «Если кто-либо возьмет из общественной бани чужой меч, или платье, или умывальный таз, или ножницы, которые по общему мнению похожи на его вещи, то эту вещь можно задержать и требовать ее возвращения».

Валенсийский кодекс XIII века, статья 26: «Всякий, кто у женщины, которая будет мыться в бане, украдет одежду или отнимет, платит триста солидов».

Bjarkoaratten, общегородской кодекс Швеции, 1345 год, статья 18: «Тот, кто убьет другого в бане, должен заплатит двойной штраф. Тот, кто совершил кражу в бане на сумму более половины марки, спасет свою жизнь, заплатив сорок марок, или будет повешен».

Westgötalag, еще один шведский кодекс XIII века, 6 параграф раздела «Преступления, не искупаемые штрафом»: «…убьет в бане, убьет, когда он справляет нужду, выколет мужчине оба глаза, отрубит мужчине обе ноги, если кто убьет женщину, все это злодеяние».

“El fuero de sepulveda” – свод законов испанского города Сепульведа, примерно 1300 года: «Пусть мужчины идут сообща в баню во вторник, четверг и субботу. Женщины идут в понедельник и в среду. И евреи идут в пятницу и в воскресенье. Ни мужчина, ни женщина не дают больше одного меаха при входе в баню. Слуги мужчин и женщин ничего не дают, а также дети [не дают]. Также, если мужчина войдет в баню или в одно из помещений бани в женский день, платит десять мараведи. Также, если какая-либо женщина в мужской день войдет в баню или будет встречена там ночью и оскорбит ее кто-либо или возьмет силой, то не платит никакого штрафа и не становится врагом. Также мужчину, который в другой день возьмет силой женщину в бане или опозорит ее, должны сбросить. Пусть женщины свидетельствуют в бане, или в пекарне, или у источника, или у реки, или там, где прядут или ткут… Также, если христианин войдет в баню в день евреев или еврей в дни христиан и евреи ранят христианина или христиане еврея или убьют его, не платят никакого штрафа. Также хозяин бани обеспечивает тех, кто будет мыться, тем, во что набирают воду, и другими вещами; и если не сделает так, то платит он пять солидов истцу и судье. Также тому, кто украдет какую-либо вещь из [его] вещей или из тех, которые необходимы в бане, надлежит отрезать уши. Также, если [кто-либо] украдет какую-либо вещь, которой моются, платит десять менкалей и лишается ушей, а [если стоимость украденного] свыше двадцати [мараведи], должен быть сброшен»

Там же: «Любая работа, которую всякий в своем земельном владении сделает, пусть будет прочна и постоянна, чтобы никто не мог ни помешать, ни запретить делать любую работу, ни [построить] печь для выпечки хлеба, ни дом, ни баню, ни мельницу…»

Популярность общественных бань пошла на спад вместе с концом Средневековья. Колумб привез из Америки сифилис, одновременно в Европе начались религиозные брожения, и церковь стала «закручивать гайки», а потом появились пуритане и вовсе запретили мыться голыми на глазах у других людей, да и перенаселенность привела к новым эпидемиям. Уже в 1526 году Эразм Роттердамский писал: «Двадцать пять лет тому назад ничто не было так популярно в Брабанте, как общественные бани: сегодня их уже нет – чума научила нас обходиться без них».

<p>Праздники в ванне</p>

Купание во все времена было кроме мытья еще и способом приятного времяпрепровождения, поэтому между римскими термами, средневековыми общественными банями для богачей и современными саунами разница не так уж велика. Везде можно было помыться, перекусить, выпить, получить массаж и косметические услуги, а при желании и хорошей доплате еще и развлечься с противоположным полом.

Были и домашние праздники, отмечаемые купанием. Так, Кристина Пизанская[32] писала о своем посещении богатого купеческого дома в Париже: «В этой постели лежала женщина, которая должна была скоро рожать, одетая в алый шелк и обложенная подушками из того же шелка с большими жемчужными пуговицами… Бог знает, сколько денег было потрачено на увеселения, купания и различные светские развлечения по парижским обычаям для родивших женщин…»

Личная ванна. Валерий Максим, «Достопамятные деяния и изречения», Франция, вторая половина XV в.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология