Чудо. Встреча в поезде

Он ушел. Я продолжала расчесывать волосы, стараясь вспомнить, что я знала про Абу Джамала. На его счету два взорванных авиалайнера, а год назад его банда высадилась на берегу моря в Израиле и расстреляла из автоматов четырех туристов. Слов нет, у арабов удивительный способ восстанавливать свою честь. Но представить, даже на минуту, что Абу Джамал со своими головорезами может проникнуть на территорию израильских военных объектов и захватить 125 (как там их называл Али?) ракетоносителей с делящимися зарядами, — это было за гранью возможного. Даже не просто за гранью. Это был полный абсурд. Террористы никогда не нападали на военные объекты. Для этого у них не было ни сил, ни средств. Кто этого не знает? И тем не менее… Тем не менее Али действительно проник в компьютеры Димоны и нарушил систему защиты. Зви Авриль опасался, что такое действительно возможно. Но, видимо, не слишком опасался. Кроме того, он по крайней мере целый год конструировал успехи Али. Так что все, до чего дошел Али, Моссаду должно быть известно. Не считая, конечно, того, что произошло за последние десять дней, после моей последней передачи. Я преуспел сверх самых смелых своих ожиданий, сказал он. Это прозвучало так, будто произошло только что.

Завтра же утром я должна им сообщить, подумала я. Конечно же, Израиль может себя защитить. Но вчера связи с Бейрутом не было. Что, если сегодня ее тоже нет? И завтра? Вдруг я почувствовала, как мало я могу по сравнению со значимостью своего задания. До сих пор все было так просто… А что это за ракетоносители с делящимися зарядами? Что они несут? Раньше я никогда не слышала подобного названия, но звучало оно зловеще. Мне надо бы больше знать об оружии. «Деление, — вполголоса сказала я. — Деление и синтез. Атомное. Водородное».

Я надела халат и пошла за Али. В кровати его не было. Я нашла его в кабинете, он сидел, положив ноги на письменный стол, и курил. Он глядел на сигаретный дым с тем же пристальным вниманием, с каким глядел в мое окно.

— Что это такое? — не дыша, спросила я.

Али молча посмотрел на меня. Казалось, ему совершенно безразлично, кто я такая, и он не узнает меня.

— Ракетоносители с делящимися зарядами, — сказала я. — Что это значит?

— Иди спать, — сказал он. — Это тебя не касается.

— Это атомные бомбы, что ли?

— Бомбы, артиллерийские снаряды, все, что угодно.

— Ты ведь шутишь, правда? — спросила я, стараясь улыбнуться. — Скажи, что все не так.

— Все так — это ядерное оружие, — сказал он, вдруг рассердившись. — За чем же, черт подери, мы, по-твоему, охотимся, за молотовскими козлятами^[11]?

— Но это абсурд, — сказала я.

— Отнюдь. Это абсолютно закономерно. Я проник в компьютеры, которые осуществляют контроль за всеми коммуникациями и системой безопасности в Димоне. Сигнала тревоги не будет. Евреи никогда не узнают, кто нанес им удар. Придут люди Абу Джамала и возьмут оружие. Оно будет поделено между организацией Братья за освобождение Палестины, Саудовской Аравией и Сирией.

— При чем тут Сирия?

— Братья за освобождение Палестины в настоящее время базируются на сирийской территории. Сирийцы финансируют операцию и обеспечивают материально-техническую поддержку.

— Али, когда ты об этом узнал? Ведь на подготовку такой операции требуется много времени, верно?

— Конечно. Они уже давно это задумали, но без применения компьютеров. В какой-то мере мы обеспечивали их разведданными, но о самой операции знали лишь принц Сауд и кучка людей из Королевского разведуправления. Я, конечно, не знал. Но когда Сауд услышал о ссоре Нагиба с Бандаром и узнал о нашей работе, он смекнул, что это как раз то, что надо использовать. А он один из тех, кто здесь всем заправляет, особенно когда это касается отношений с сирийцами. Ты ведь знаешь, что он женат на представительнице Алави.

— Знаю, — сказала я. Поддержка этих Алави, правящего клана, сосредоточившего в своих руках основные нити власти в Сирии, была важной частью собственного стремления к власти Сауда. Арабская политика — это прежде всего политика семей и кланов. Так что, кто, как не Сауд, мог рассчитывать на поддержку сирийцев и взаимодействие с ними.

— Так или иначе, Сауд решил, что если мы собьем время перепуска в половине ракет, то мы заслуживаем того, чтобы разделить добычу, и они согласились.

— Что такое время перепуска?

— Это время, которое требуется, чтобы вывести из строя системы предохранения и защиты оружия.

— И ты это сделал? Сбил время у половины ракет?

— Я сделал даже больше. Думаю, я разладил по меньшей мере процентов восемьдесят ракет. Я тебе говорил, что преуспел сверх самых смелых ожиданий.

— Тогда почему ты так расстроен?

— Я не расстроен! — закричал он. — Наоборот, я горжусь. Я проник на эту базу лишь пару дней назад. И теперь мне говорят, что моя работа имеет исключительно важное значение, она может обеспечить страну ядерным оружием. Так какого хрена я должен быть расстроен?