Чудо в пустыне

Снова мечи зазвенели.
Снова губительный бой…
Тайно грустит Руставели
В вечер глухой над тобой.
Боя мятежные бури
Гонят сквозь пламя и дым
Всадника в барсовой шкуре,
Всадников в бурках за ним.
В вихре металла и пыли
Грозно сразиться дано
Теням воскреснувшей были
За Золотое Руно.
Гневно отмстят за обиды
Всем и засветят они
Над ледниками Колхиды
Мерно-плывущие дни.

Сторицын

Как месяц лысый, грузный телом,
Он острых сплетен любит зодчества –
Поэт-чудак в костюме белом,
Чей вечный спутник одиночество.
Бесстыдно грезя о разврате,
Хоть грех считает безобразием,
Он с девушек снимает платье
Своей чудовищной фантазией.
Порой к ушам поднявши плечи,
Гримасы корча стенам комнаты,
Он пляс «Недоумелой свечки»
Танцует, грустный и непонятый.
И, ярый враг земным заботам,
Вдруг вскрикнет юно и восторженно:
«Ау-а-ач! Торгую потом!»
В кафе за вазочкой с мороженным.
Лишь изредка, томясь в печали,
Судьбой безжалостно развенчанный,
Рассказывает о морали
И о какой-то чистой женщине.

Серебряный павлин

Над площадью Бомбея
Шатер небес пылал
И «Сад бананов», млея,
Был золотисто-ал.
Листву едва качая,
Бросали пальмы тень
На стены и трамваи
В горячий тихий день.
И, вынесен из храма,
У банков и витрин
Плыл величаво Брамы
Серебряный павлин.
На бронзовом престоле,
Спокоен горд и прост,
Он плыл, в венке магнолий,
Раскрыв широко хвост.
И в английских кварталах
Пугал трамваев бег
Индусов в покрывалах
Белей, чем горный снег.

В пути

Тяжкая поступь верблюжья,
Небо, как синий атлас;
Золотом красит оружье
Меркнущий солнечный час.
Тропы измерены глазом –
Знаем, когда отдохнуть,
И к изумрудным оазам
Держим извилистый путь.
Шашка рубить не устанет
В дыме зловещих костров;
Душною гарью потянет
С войлочных вражьих шатров.
Сердце предчувствовать радо,
Что отуманят наш взор
Плоские крыши Багдада
Пестрого, словно ковер.

Япония

Вновь вижу край нежнейший,
Где я бродил давно,
Где медленные гейши
В лиловых кимоно.
В саду – отель бумажный,
Игрушечный совсем,
И цвет вишневый влажный,
И клумбы кризантэм.
Узор плетений странный
На окнах низких стен,
И в будочке стеклянной
Спокойный полисмэн.
Вновь вижу я дороги,
Что узки, как тесьма,
Где рикши быстроноги
И розовы дома.

Вадим Шершеневич

«Я потерял от веселья ключик маленький!..»