Чтобы забыть

— Авели? Мать моих детей? Нет, но, чтобы ты знала, — уже устраиваясь сверху, так что его твердое орудие прижималось между ног, продолжил он, — и больше никогда не захотела повторить, тебя нужно наказать, — одним толчком вошел в меня, не заботясь о подготовке. И хоть проникновение не принесло боли, унизительно чувствовать от легкой порки возбуждение, он-то этого не знал, скорее всего, а значит, намеренно хотел принести боль.

— Ненавижу, — прошипела, чувствуя, как с каждым толчком внутри меня волнами накатывает возбуждение.

Бессильные слезы покатились из глаз, пока тело отзывалось, отдаваясь воле его хозяина. А мужчина, сделав несколько толчков, излился на мою спину горячей струей. А затем поднялся, так и оставив меня неудовлетворенной и бросив в меня разорванным платьем, выплюнул.

— Вытрись, — сквозь слезы, я увидела его ожесточенное лицо, и тут же приподнялась, выплевывая.

— Что ж ты не закончил? — а он приблизился к моему лицу, и тихо в ухо выдохнул, шевеля волосы, — потому что наказание и наслаждение взаимоисключают друг друга, но я рад, что тебе понравилось и ты хочешь продолжить, — усмехнулся, а затем, отодвинувшись, направился к двери, а мне запульнуть в него подушкой хотелось. Вот же изверг.

Не знаю, сколько времени я пролежала, жалея себя, так унизительно я не чувствовала себя очень давно, пока не разозлилась настолько, что моей злостью можно было поджигать дома. Приняла душ, с остервенением оттирая кожу. Ненавижу его. Как же его ненавижу. А перед мысленным взором все всплывало, как я двигалась с ним в такт, как прикусывала губу, чтобы громко не стонать от его движений. И за это я его еще больше ненавидела.

Вышла из комнаты, намеренная разнести этот дом, но выяснить, что он делал на Сариа и как там мои девочки с Зельтом. Но стоило мне спуститься на первый этаж и пройти мимо гостиной, решив зайти сначала в кабинет, который он очень сильно любил, как я увидела того, кого здесь быть никак не должно. Аякс мне ведь не сказал, что он привез ее. Ксеония стояла возле мужчины, а он тепло ей улыбался сидя на диване и… делая ей прическу.

Я замерла на пороге. Слушая звук любимого детского голоса, а мужчина, заметив меня, кивнул, и, отпустив волосы дочери, заплетенные в замысловатую косу, как ни в чем не бывало, сказал:

— А вот и мама пришла. Выспалась, милая? — елейным голоском спросил мужчина, а я прищурившись только и хотела, что врезать ему. Спала? Да, сон мне мог только сниться, когда меня оставили в шаге до оргазма. Но, вспомнив, что здесь дочь, натянула улыбку на лицо.

— Доченька, как ты здесь оказалась?

— А за мной папа приехал, представляешь, он говорит, что я могу пойти в колонию, — тараторила дочь, пока я, обняв ее, испепеляла взглядом Аякса.

— Нет, — взвизгнула слишком громко, испугав тем самым дочь. Ксеония замерла, испуганно смотря на меня.

— Он пошутил же, да? — вопросительно посмотрела на Аякса, а тот лишь расплылся в улыбке.

— Ксеония хочет быть воином, а у нас есть неплохая колония для обучения мастерству владения хвостом. Я могу договориться, правда, наши мальчики начинают раньше, девочки редко хотят учиться, но думаю это не проблема устроить.

— Нет, — серьезно глядя на него, — она не будет ни в какой колонии.

— Но мама, — взвизгнул ребенок обиженно, — папа скажи ей что-то, — подбежала к нему дочь и, прижавшись к нему, залезла на диван. — Я хочу научиться драться.

— И ты научишься, — расплылся в удовлетворенной улыбке мужчина, а я смотрю на эту идиллию и сердце ухает куда-то вниз. Они так похожи. А я… меня дрожь пробирает от этого осознания. Ведь буду делать, что он скажет, лишь бы не навредил дочери и про колонию эту не просто так заговорил, специально не до конца объяснил все Ксеонии, чтобы та напугала меня. Я же именно этого и боялась, что моя дочь тоже рабыня, но если я свободная, значит… и она тоже. Смотрю как он поглаживает голову дочери и, выгнув бровь смотрит на меня, мол смотри, смотри, как я налаживаются отношения с дочерью, и понимаю, зная Аякса, он будет манипулировать, идти на всяческие ухищрения, чтобы добиться своего. И он добьется, придет время, обязательно.

— Ксеония, милая, иди пока к себе, мне с мамой нужно кое-что обсудить, — девочка кивает и бежит из комнаты, по пути показывая мне язык. Ну, что за дите растет такое? Нет, чтобы танцы какие-то нравились, драться она хочет. Еще и Аякс защитник, ничего не скажешь. Зельт всегда был на моей стороне, а у Аякса, наверняка, свои планы на дочь.

— Садись, — усмехается, показывая на кресло напротив себя, но я морщусь и отрицательно качаю головой.

— Я постою.

— Как хочешь, ну что поговорим?

— Я так понимаю, соглашение отменяется? — сглотнув слюну, начинаю, — нет больше десяти лет?

— Нет, почему? Есть. Все мои дети, что на то время будут, потому что на двоих я останавливаться не собираюсь, — стреляет в меня взглядом, — остаются здесь, а ты можешь быть свободна.

— Ты из меня, что собираешься сделать сосуд для вынашивания?