Чтобы ахнули

Гоша — самый заводной и активно пьющий в компании. Чем больше Гоша пил, тем веселей становился. На трезвую голову обычно был хмур, язвителен, даже желчен, как истинный мизантроп, но под хмельком любил всех, и его все любили, стараясь быстрей напоить и расслабить.

Андрей поднял голову, поморщился на слове «выпьем», промычал нечто нечленораздельное и, отрицательно качнув головой, уронил голову на руки.

Гоша, не обращая внимания на единичный протест, разлил остатки портвейна, вручил каждому по стакану и бодро продолжил:

— У меня лично всегда мечты сбываются, потому что я загадываю конкретно, не растекаюсь мыслью по древу. Пусть каждый произнесет вслух, о чем мечтает, мы за его мечту выпьем, и она сбудется. Начнем с золотых рыбок. Юрец, не дрейфь, все путем, будут тебе рыбки в аквариуме! Поехали!

Все отпили по глотку. Андрей с трудом сел, взял стакан и, превозмогая отвращение, отхлебнул, поморщившись.

— А вот о чем мечтаю я: остаться здесь, когда все разойдутся, если Линка не против. — Гоша нежно погладил хозяйку по щеке.

— Линка не против, — засмеялась та и подставила Гоше вторую щеку.

— Делзай! — поддержал приободренный Юрец.

— А я в детстве мечтал о большом говорящем попугае, — включился в игру Андрей, — у нашего соседа был говорящий какаду по кличке Вовчик…

Все фыркнули.

Андрей встал с ковра и пересел на диван поближе к Юрцу:

— Чего вы ржете-то, кони, я ваши желания, между прочим, не комментировал.

— Андрюх, извини, — Гоша примирительно протянул Андрею руку, — просто попугай Вовчик звучит смешно.

— Кому смешно, мне в самый раз, — с вызовом отозвался Андрей.

Приподнявшись, потянулся к стакану: «За Вовчика!», — выпил залпом и рухнул лицом в диван.

На следующий день Андрей очнулся на том же диване. На столе — немытые тарелки и бокалы. Кислый запах нестерпимо бил в нос. Осмотревшись, Андрей приметил Юрца, свернувшегося уютным клубочком в маленьком кресле. Больше никого в комнате не было. Андрей потряс приятеля за плечо, никакой реакции, тогда, набрав в рот воды из горлышка, прыснул Юрцу в лицо.

— Идите в пень! Андлюха, ты — дятел!

— Хватит вянуть и тянуть резину, пора приступать к сбыче мечт.

— Чччё?

— Сейчас разбежимся по хатам за баблосом, потом на Птичку, за товаром…

— За товаром? Какая еще птичка?

— Не тупи! Птичий рынок.

— Аааа… тот, что на Таганке?

— Уже нет, Птичка улетела за МКАД. Раньше у нас по соседству, на Калитниковской улице, был. Мы с отцом часто ходили по воскресеньям поглазеть. Мать всегда отнекивалась, не хотела: ей животных в клетках жаль, особенно котят и щенков. Дед рассказывал, что Таганка когда-то была окраиной Москвы и крестьяне торговали там домашней птицей, ну, курами, утками, гусями…

— Ну, и чё?

— Ничччё, через плечо! Не поедешь — фиг с тобой, один рвану, у меня пятьсот баксов отложено: в Турцию собирался одну телку свозить, да лучше попугая куплю…

— А у меня тлиста есть, как думаешь, Диня, хватит на аквариум?

— Выше крыши! Рыбки недорого стоят, не то что говорящий попугай. Мой отец мечтал завести голубей, построить во дворе голубятню — дедовскую-то сломали, когда напротив новый дом начали строить. У деда в середине прошлого века знатная голубятня стояла, отец рассказывал: со всех дворов сбегались мальчишки и разновозрастные дядьки поглядеть, как дед Семен свистом поднимает в небо голубей. И каких только у него не было: однотонных, пестрых, венценосных, веероносных. Отец тоже хотел голубей, но не получилось. Для голубятен в Москве теперь нет места — улицы машинами заставлены да ларьками. А попугай Вовчик жил у соседа дяди Валеры, такой прикольный: всех «дусями» звал, лаял, мяукал и семечками пулялся. Куплю себе такого Вовчика, научу говорить: «Бабы — дурры…»

Приятели фыркнули и осеклись, переглянувшись, но никто не отозвался — очевидно, еще спали. Андрей с Юрцом почувствовали себя лишними на этом празднике любви и согласия. Решили уйти, не прощаясь.

Через пару часов счастливый Юрец уже прижимал к груди небольшой аквариум с двумя золотыми рыбками:

— Буду их разводить. Постлою на кухне аквалиум во всю стену, пусть плавают.

Затем они с Андреем прочесали все торговые ряды. Попугаев — тьма, но какой-то у всех туповатый вид, вряд ли их можно чему-нибудь научить. Один мужик, услышав, что нужен говорящий, дал телефон заводчика:

— На рынке говорящие попугаи молчат из-за стресса: слишком шумно и народу полно. Езжай на квартиру к Максу в Измайлово, он подберет, что надо.