Что такое любовь?

— Мы с Мэтью будем вас сопровождать. Я думаю, что смогу помочь вашей сестре, — попыталась утешить Лорена Микаэла. — Завтра на рассвете мы за вами заедем.

Группа, которая к следующему полудню преодолела уже изрядную часть пути по трайлу Гуднайт, была гораздо многочисленнее, чем предполагала Микаэла.

Весть о болезни миссис Дэвис распространилась по городку с быстротой молнии. Чернокожая Грейс, маленькое кафе которой в Колорадо-Спрингс существовало только благодаря тому, что Олив вложила в дело свою долю, никак не могла не поехать. Ведь она работала на ранчо Олив еще в Нью-Мексико. И уж коли миссис Олив попала в беду, Грейс должна быть первой, кто придет ей на помощь. Ее муж Роберт тоже присоединился к жене, не колеблясь ни одной секунды.

Когда Микаэла сообщила о несчастье Салли, он настоял на том, что будет сопровождать ее и Мэтью. Это означало и то, что пришлось брать с собой Брайена и Колин, поскольку сейчас было не лучшее время для того, чтобы доверить Колин ответственность за младшего брата.

Доктор Майк была огорчена тем, что их группа так сильно разрослась. Чем больше число путников, тем медленнее продвижение вперед и тем дольше длится поездка. Обоз ждет их в пятидесяти милях к югу от Тринидада. Сколько времени понадобится, чтобы преодолеть этот путь? И какие перемены могут произойти за это время в состоянии миссис Дэвис?

Доктор Майк взглянула на небо. Полуденное солнце палило нещадно. Микаэла уже сейчас чувствовала себя измотанной. Мистер Брей был прав: переселение со стадом и обозом из Нью-Мексико в эти края было не по силам даже энергичной и решительной миссис Олив.

К вечеру третьего дня все еще не было видно никакого следа обоза.

Салли, скакавший первым, слегка придержал своего коня, поджидая, когда с ним поравняется кобыла Микаэлы.

— Судя по описанию, сегодня мы уже должны были добраться до миссис Олив. Я начинаю беспокоиться. Может, мне проскакать вперед до следующего холма?

Микаэла кивнула. Салли погнал своего коня, и доктор Куин следила, как маленькое облачко пыли, поднятое копытами, продвигается вверх по склону холма.

На вершине Салли остановился. Мгновение он осматривал окрестности, затем помахал доктору Майк рукой, подавая знак следовать за ним. На изможденном лице Микаэлы появилась улыбка. Наконец-то они достигли цели.

Издали стадо являло собой вполне мирную картину: скотина мирно пощипывала траву, два ковбоя и два мексиканских погонщика не давали животным разбрестись.

Как только они подъехали, Салли спрыгнул на землю и обратился к одному из мужчин:

— Это стадо Олив Дэвис?

Мужчина с усами и типичными темными глазами мексиканца шагнул к нему.

— Да, сеньор. Это ее стадо.

— А где она сама? — спросила доктор Майк, с облегчением спускаясь со своей кобылы.

Мужчина, казалось, был в растерянности.

— Она… Ее здесь нет.

— Но этого быть не может, — выступил вперед Лорен. — В телеграмме было написано, что моя сестра больна и ждет нас.

— Так вы мистер Брей? — Лицо мексиканца становилось все напряженнее. Но затем он, видимо, узнал Грейс, которая вместе с Колин подкатила на своем фургоне последней. Лицо его на какой-то момент просветлело.

— Да, это я, — нетерпеливо ответил Лорен, спешиваясь. — Так где же моя сестра? О ней позаботится доктор Майк.

— Сеньор, она… она позавчера скончалась. Воцарилось молчание. Никто не знал, что сказать.

В воображении Микаэлы возникали мрачные картины, как сильно, должно быть, больная страдала и мучилась здесь, в этой дикой, безлюдной местности, под беспощадным солнцем, где никто не в состоянии был ей помочь. И к тому же вдали от тех, кого она любила и кем была любима сама. В памяти Микаэлы осталась энергичная женщина, которая, надо сказать прямо, отнюдь не облегчила молодому доктору начало жизни в чужом городе. Но в конце концов обе они научились уважать и ценить друг друга, да, со временем между ними установилась даже настоящая дружба.

Пако достал из кармана измятый лист бумаги и протянул его лавочнику.

— Это она написала из последних сил.

Но мистер Брей отрицательно покачал головой. Взгляд его, казалось, застыл.

— Я не хочу это читать. Все, что там написано, теперь не имеет значения.

— Лорен, я понимаю вашу боль. Но то, что написала ваша сестра, касается, может быть, не только вас.

Микаэла взглянула на Пако. Из рассказов Олив она знала, что этот человек уже очень давно состоял у нее на службе.

Лавочник повернулся к доктору Куин. Он показался ей сейчас старым, беспомощным и слабым.

— Тогда… прошу вас, доктор Майк…

Микаэла взяла письмо из его дрожащих рук, развернула листок и сразу узнала почерк Олив, хоть и немощный из-за болезни и слабости, но все же носивший следы ее энергии и решимости.