Что такое Израиль

У колыбели нового иудаизма стояли выдающиеся люди, ставшие героями бесконечных легенд. Многотомные Мишна и Талмуд – рассказ об их интеллектуальных похождениях, подобно тому как Артуровский цикл – рассказ о рыцарских похождениях. Мудрецы, или ученики мудрецов, как они себя именовали, были крохотной кучкою рыцарей духа и интеллекта, наподобие круга сподвижников Лойолы. Первое поколение их еще принадлежало Святой земле. Они жили в Галилее, Иерусалиме, Ямнии, Лидде. Они создали Академию, Синедрион, Суд. Эти организации были основаны книжниками еще до радикальных перемен I века, но приобрели значимость только в рамках новой религии во II веке. «Королем Артуром» легенд о мудрецах был рабби Иегуда ха-Насси, Князь. Над ним стоял Папа иудаизма, реш галута, экзиларх – вождь вавилонских иудеев.

Новый иудаизм оформлялся в борьбе с христианством. Его главным мотивом был примат Закона – даже над Богом и моралью. Конечно, Закон был дан Богом с моральными установками, но у Закона имелись пределы, что позволяло его обойти по кривой. Мудрецы Талмуда в первую очередь являлись законниками, адвокатами высшего класса. Они могли оправдать или осудить любое деяние, по своей воле. Пословица «Закон – что дышло» была к ним полностью применима. Они могли солгать – и доказать, что не лгали, убить – и доказать, что не убили. Они считали себя выше Бога, который, по их мнению, дал Закон и передал судьям право на трактовку.

В Лидде (Лоде), маленьком древнем палестинском городе, где стоит знаменитая церковь Св. Георгия Победоносца, жил один из отцов нового иудаизма Элиэзер Великий. Колоритная, но мрачная личность, он был учеником рабби Иоханана бен Закаи и учителем рабби Акивы. Элиэзер умел колдовать и показал рабби Акиве, как можно колдовством собрать баклажаны с поля. Его молитва могла убить противников, и жена старалась помешать ему молиться, что не всегда получалось. Так, молитва Элиэзера убила ее брата. Он был восхищен словами Христа, в чем потом покаялся. Старший современник Оригена, Элиэзер напоминал его самостоятельностью суждений и готовностью зайти очень (слишком?) далеко. Как и Ориген, он был предан анафеме. У него возник спор с прочими мудрецами. «Пусть это дерево подтвердит, что я прав», – воскликнул Элиэзер Великий, и дерево перенеслось на другой конец двора. «Дерево не источник права», – ответили мудрецы. – «Пусть стены этого дома станут моими свидетелями». И стены дома опасно нависли над головами мудрецов. «Стены нам не указ», – ответили мудрецы. «Пусть Господь Бог решит», – крикнул Элиэзер в отчаянии, и с небес раздался глас: «Элиэзер прав!» «А Он пусть не вмешивается, – ответили мудрецы. – Закон дан нам, и мы решаем, кто прав».

Эта позиция спустя века восторжествовала в американском и израильском праве: судьи взяли на себя функцию интерпретации законов вплоть до их полной отмены. Иными словами, судьи стали править – вместо народа, парламента или Бога. Дорогие адвокаты могут обойти закон, а справедливость и сострадание позабыты.

Не то чтобы законы плохи – сама идея закона плоха, потому что его всегда можно обойти и перехитрить. Например, иудейское религиозное право Торы освобождало должников от долга на седьмой, субботний, год. Судьи интерпретировали этот закон так: субботний год освобождал от долга, но должник мог попросить не освобождать его. А кредитор вправе был привязать должника к пальме и бить, пока тот не скажет: «Прошу не освобождать меня от долга». Зная эти приемы, Иисус предупреждал: не судитесь. Судья бросит тебя в тюрьму, и ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь все до последнего гроша (Матф. 5:25–26).

С тех пор прошло две тысячи лет, но закон лучше не стал. Сколько ни старались люди сочинять хорошие законы, всегда находились юристы, превращающие закон в его противоположность. В Англии с этой проблемой столкнулись давно и создали вторую правовую систему: можно судить по закону, а можно – по справедливости. Оказалось, однако, что писаные нормы справедливости тоже удается обойти. В России после Октябрьской революции Ленин призвал судить, руководствуясь классовым чутьем. Конечно, так поступали и поступают судьи во все времена, вопрос только в том, интересы какого класса они защищают. Иудейский легализм победил во многих правовых системах, и повсюду он делал жизнь простых людей очень тяжелой, потому что иудаизм был классово ориентирован на поддержку богатых. Общества, основанные на иудаизме, рушились от острого пароксизма классовых противоречий. Христианские общества знали о «нищете духа», и это знание смягчало остроту классовой войны (за это марксисты так не любили церковь).