Что такое Израиль

В большинстве случаев и через несколько лет доброволец не сможет стать равноправным кибуцником, даже если будет принят в кибуц, что происходит крайне редко, с неевреями – практически никогда. Кибуцники ни в коей мере не испытывают миссионерского зуда, нет в них желания убедить чужака в преимуществах их образа жизни. Достоинства такого отношения понятны, основной же недостаток состоит в том, что кибуцники не нуждаются в добровольцах. Обитатели кибуцев ставят себя выше прочих смертных, и потому их отношения с внешним миром носят несколько феодальный характер. Представьте себе, что вы попали ко двору короля Артура, или к запорожским казакам, или на собрание польской шляхты, не будучи рыцарем, казаком, шляхтичем. Тут избежать пренебрежительного или патерналистского отношения (в лучшем случае) либо откровенно эксплуататорского (в худшем) трудно.

Яснее всего это сказывается в области секса. Молодые кибуцники иногда снисходят до пригожей батрачки, то есть доброволицы, но до браков такие игры доводят нечасто. Благородные дщери кибуцев так же редко отдаются простым добровольцам, как дочери испанских грандов – проезжим простолюдинам. Добровольцу может служить утешением, что так кибуцники относятся ко всем. Я не уверен, что они делают различие между арабами, евреями-горожанами, жителями городков развития, новыми иммигрантами из России и добровольцами – всеми этими представителями враждебного мира, подкатывающимися к их огороженному проволокой приволью. Поэтому добровольцы, как правило, развлекаются среди своих.

Промежуточное положение между добровольцами и кибуцниками занимают нахлаим, послушники кибуцного ордена, молодые солдаты. Нахлаим приходят в кибуц группой и в основном общаются между собой, но по возрасту они обычно ближе к добровольцам, чем кибуцники, и тоже находятся в чужом окружении. Они считают себя лучше добровольцев, но хуже кибуцников по этой феодальной иерархии.

В больших кибуцах можно прожить год, не перемолвившись словом с кибуцником, но и в небольших контакты невелики. Хотя добровольцы не знают этого, они немного теряют. Большинство кибуцев наших дней тщательно деидеологизированы, внешних интеллектуальных стимулов мало, поэтому все разговоры обычно сводятся к сельскому хозяйству и сплетням. Разговоры о сельском хозяйстве вполне конкретны, и постороннему, если он не фермер, малопонятны и малоинтересны. Сплетни обычно мотивированы завистью, этим доминирующим чувством кибуцников: кто больше других получил, кто дал меньше, чем другие.

Кибуцники любят потолковать о том, что Зива смогла пробить через секретариат поездку за границу или пианино для сына, в то время как другие, они за границу не ездят и без пианино обходятся. О таких вещах не прочь поговорить и в городе, но в кибуце каждый считает, что упомянутая Зива разжилась благами за его счет, а это накаляет страсти. Естественно, что коллектив бурно реагирует и на увиливание от работы, – впрочем, подобное в кибуцах случается редко.

Кибуцники любят работать, причем в их глазах чем тяжелее труд, тем он почетней. Я работал в свое время на банановых плантациях и, помню, немало этим гордился. Работа была здоровая: мы приступали к ней в четыре часа утра и почти без перерыва перетаскивали сорокакилограммовые гроздья, срубая их огромным мачете. От тяжести бананов тело крепло и ноги накачивали мускулы. В полдень мы кончали работать, обедали и шли спать до вечера в комнате с кондиционером, если сильно везло, или с вентилятором, если везло меньше. Вечером просыпались и после холодного душа выкатывались, отдохнувшие и здоровые, на зеленую лужайку кибуца. Раз в неделю давали кино под открытым небом, а то был телик в клубе, черно-белость которого раздражала и усыпляла после цветов долины Иордана. Поздно вечером мы любили собраться в комнатах у девочек или на лужайке и петь грустные и красивые, похожие на русские, старые израильские песни.

Вина кибуцники, подобно всем израильтянам и палестинцам, не пьют, к наркотикам относятся отрицательно, в особенности старшее поколение, и способны вызвать полицию, если почувствуют дымок марихуаны, тем более когда речь идет о добровольце. Поэтому иностранец и гость должен проявлять большую осторожность с наркотиками, даже с приятным продуктом, о котором сэр Ричард Бёртон, первый англичанин, добравшийся до Мекки в середине XIX века, так трогательно писал: «Сначала украдкой, но затем более открыто мы курили гашиш, или индийскую коноплю, этот гениальный продукт, практически неизвестный в Европе. Там он является уделом аптек, как и в свое время опиум и коньяк. Но я верю, что со временем гашиш привьется в Европе, как и табак».

Теоретически кибуцники хорошо относятся к палестинцам, скажем, так же, как хорошие фермеры американского Запада – к индейцам. В Долинах арабов мало. В сельском хозяйстве и в промышленности палестинцев не используют совершенно – для выполнения «черных» работ есть добровольцы и восточные евреи. Арабы обычно попадают в кибуц как строители. Их доставляет подрядчик по утрам на своем тендере «пежо» и вечером увозит.