Что с нами происходит?: Записки современников

На стр. 276 „Очерков геохимии“[121] Вы оставляете нерешенными два вопроса, — 1) есть ли равновесие между привносом и уносом материи в системе Земли и 2) охлаждается ли наша планета. А для меня на основании Ваших же работ ясно, что масса земли, — количество ее и качество (степень радиоактивности) — растет, земля нагревается все больше и больше, а потому следующая эпоха горообразования и вулканизма будет катастрофической и потому последней (см. Апокалипсис в толковании Н. Ф. Федорова), — тут земля уже не отделается отрывом луны, а случится нечто неизмеримо большее. Для меня это не экстраполяция, а прямой логический вывод, т. е. факт, устанавливаемый на основании Ваших работ.

Я ожидаю, что Вы скажете, что я подменяю научное мышление религиозным. Увы! если бы я был религиозным человеком! Я лишен этого дара, лишен дара молитвы, я сын своего рассудочного века. Увы, я не верю, — а только знаю, т. е. признаю́ реальные факты. Если же признать мои методы мышления религиозными, то это значит, что я методами религии установил малую мощность угленосной толщи Кузбасса до установления этого факта геофизическими методами, что я нашел при помощи религии соляные купола в Минусинской котловине, против которых мне на основании „научно установленных фактов“ возражал Я. С. Эдельштейн,[122] там 20 лет работавший и знающий край как свои пять пальцев, и многое другое, что я делаю по своей службе в Зап<адно>-Сиб<ирском> Геолтресте, где мне за мою религию платят 600 р. в месяц.

<…> Вся первая часть моего письма написана отнюдь не в ожидании ответа на нее. Я только счел нужным Вам написать, каким миром идей определяется мое научное мышление, — ответ на вопрос о том, почему у меня нет разрыва там, где он есть у некоторых ученых, — дает Н. Ф. Федоров, проповедовавший науку как орудие победы человечества над смертью, и притом только науку материалистическую, ибо идеализма он не выносил, считая идеализм в науке порождением ехидниным.

Еще раз очень, очень большое спасибо за письмо.

Преданный Вам Р. Ильин».

Вряд ли нуждается в специальных комментариях это credo Р. С. Ильина, так ярко изложенное в письме, — с его страниц перед читателем предстает в полный рост большой ученый, проницательный мыслитель, талантливый литератор, — словом, равноправный участник эпистолярного диалога достойных друг друга собеседников. В. И. Вернадский читал это письмо с карандашом в руках — оно хранит на себе его пометы, которые интересно было бы проанализировать отдельно.

В годы переписки Р. С. Ильина с В. И. Вернадским (1934―1937) сильно активизировалась не только теоретическая, но и практическая геологическая деятельность Р. С. В 1934 году, вскоре после перевода из Минусинска в Томск, по совокупности работ (как опубликованных, так и проведенных, но еще не напечатанных) квалификационная комиссия делает представление о присуждении Ильину ученой степени кандидата наук. Снимаются ограничения с его передвижений по Сибири; в 1936 году он возглавляет Обь-Иртышскую геологическую партию.

На своих полевых маршрутах, вооруженный созданной им теорией геологических циклов, Р. С. Ильин не только находит подтверждение своим теоретическим прогнозам, но, поверяя теорию практикой, открывает все новые и новые возможности добычи полезных ископаемых в Западной Сибири.

Еще 12 мая 1932 года в поданной своему руководству докладной записке «О возможности нахождения нефти в Западной Сибири» он писал: «Теоретически рассуждая, нефтеносными могут оказаться еще другие формации с умирающими морями — юра и палеоген. Юрское море оставило осадки на нашем Севере, главным образом, уже в пределах Сургутского и др<угих> районов Уральской области (р. Большой Юган); в этих областях документы богатых событий скрыты под мощной толщей рыхлых, главным образом, послетретичных отложений Западно-Сибирской низменности».

А 20 октября 1935 года он сообщал В. И. Вернадскому: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович. На днях я вернулся из низовий Оби и Иртыша, где производил геологическую съемку между 59° и 62°-параллелями и видел много интересного и неожиданно нового…»