Что с нами происходит?: Записки современников

«Глубокоуважаемый Владимир Иванович. Очень, очень благодарю Вас за письмо. Вопросы, Вами затронутые, трудно обсуждать в письме. Мечта моя, — побеседовать с Вами в спокойной обстановке. Но не знаю, удастся ли мне поехать в Ленинград, — обстоятельства складываются неблагоприятно, — а потому попробую кратко Вам ответить. Вы пишете, — „не только логика, но и диалектика“, — Вы их противопоставляете друг другу. Для меня диалектика, — это мой природный метод мышления, развитый во мне воспитанием моими отцом и матерью, православными людьми, черпавшими свои образы из Евангелия, которое все напитано борьбою противоречий, трагедией бытия как в его будничных деталях, так и в его космических масштабах. Вы всегда противопоставляете религию научному знанию, указывая, что у них разные методы, и с этим Вашим положением вяжется и то, что в письме Вы пишете, — „…диалектики столь чуждой, — и не случайно, — научному знанию“. Да, диалектика не может не быть чуждой научному знанию в протестантских (в католических тоже, но менее) странах, ибо не надо забывать, что на каждом из нас лежит наш филогенезис, выявляющийся в нашем онтогенезисе, и апперцепция (определяемость нашего сознания предшествующим психическим развитием) есть вполне реальный, давящий нас факт. Протестантизм, — он бесполётен в идеях, — он антидиалектичен, он построен на бегстве от Евангелия с его борьбою противоречий, с его космической трагедией, — на бегстве к Ветхому Завету, где нет трагедии, т. е. в мещанство.[111] Классическим примером ученого-мещанина является Дарвин. Диалектика Гегеля и тем более его последователей[112] не может быть близка научному мышлению потому,[113] что она лишь в небольшой мере отвечает истине. Вам, вероятно, известна гениальная критика гениального философа, — и притом единственного православного философа, — Н. Ф. Федорова (Русский Архив, 1905),[114] изобличившего всю пустоту формализма Гегеля. Кроме того, диалектике нельзя научиться обычными методами человеку, живущему не в том мире идей, — подсознательная диалектика неизмеримо выше „сознательной“. А подсознательную диалектику высочайшей марки[115] Вы увидите у Н. И. Лобачевского,[116] у которого в математике под сомнение поставлен знак равенства (ибо его не существует в природе, поскольку радиоактивный распад материи есть реальный факт, — увы! — мною неучтенный в „Геоморфологии Евразии“!). Когда Вы читаете В. В. Докучаева (его статьи-доклады, — о лёссе, о взаимоотношениях между рельефом, возрастом и почвами), то Вы чувствуете человека, выросшего в православной среде и учившегося в бурсе, где ему философию и логику преподавал человек, отправляющийся от пяти томов „Добротолюбия“:[117] научное творчество не только В. В. Докучаева, но и каждого из ученых определяется их социальными, расовыми и духовными корнями. Но для русских ученых расовый момент отходит на второй план, — ответ на этот вопрос дает речь Достоевского на открытии памятника А. С. Пушкину.

Глубоко сожалею, что Вам я дал неисправленный экземпляр „Геоморфологии Евразии“, где осталось неверное утверждение о неверности радиоактивного метода определения возраста земли. Обидно то, что такие ляпсусы неизбежны в провинции, где видишь только случайную литературу и некому меня проверить, — не с кем поговорить.

Но остается другое положение, — распад остается фактом, но есть ли на земле синтез радиоактивных элементов в биосфере, где жизнь направляет литогенезис[118] осадочных пород? Ведь из Ваших работ прямо следует, что этот синтез, — научно доказанный факт и что в геологическом прошлом синтез преобладал над распадом, а отсюда, — геогенические[119] и философские выводы, которые Вы у меня считаете экстраполяциями.

Мне кажется, что Вы фактически относите к экстраполяциям у меня в значительной мере то, что на самом деле построено на фактах. Ибо: 1) делювиальная теория происхождения лёссов, 2) положение о том, что подземные воды направляют работу поверхностных, и многое другое в моих работах, — это научно доказанные мною факты, на основании которых я устанавливаю новые факты, кажущиеся Вам экстраполяциями. Но не случаен и тот факт, что моя объемистая книга „Природа Нарымского края“ известна многим, а критики на нее до сих пор нет. Ибо А. П. Павлов[120] меня научил понимать геологию как „разумение земли“, а не как „науку о земле“ (огромная разница!).