Что, если мы поверим

Я кивнула, и Скотт направился к холодильнику.

– Садись. – Он показал на огромный обеденный стол. – Мы можем просто здесь…

– Да. Спасибо.

Боже, почему все так сложно и напряженно, когда мы встречаемся на трезвую голову? Скотт повернулся ко мне спиной, я села за стол и стала доставать свой ноутбук из сумки. Макбук Скотта лежал на другом конце стола. Скотт поставил передо мной стакан с водой, и я вздрогнула.

– Спасибо, – едва слышно ответила я и отпила глоток, просто чтобы сделать что-то, пока Скотт усаживался напротив меня.

– Это тебе спасибо, что жертвуешь ради меня вечером пятницы.

– В противном случае я просто сидела бы в кафе и писала, – ответила я. – В следующий раз мы можем пойти туда вместе.

Скотт молчал, и я сразу поняла, что сморозила глупость, в его глазах появилось это слегка испуганное выражение. Кафе означало публичность, многолюдность и вероятность, что тебя узнают. Должно быть, это невероятно утомительно.

– Но здесь тоже вполне нормально, – поспешила я добавить. – По крайней мере, спокойно.

– Да, – сухо подтвердил Скотт.

– Ты просмотрел уже комментарии профессора Коннела? – спросила я.

– Да. Они дельные. Я понимаю, что он имеет в виду, но… это так трудно.

– Можно взглянуть?

Скотт кивнул и повернул ко мне свой ноутбук. Я листала текст и чувствовала на себе обжигающий взгляд Скотта. Профессор Коннел пометил почти все отрывки, на которые я тоже обратила внимание в процессе чтения.

– Хорошо. – Я слегка откашлялась и подвинула ноутбук обратно. – Кажется, я понимаю, что он имеет в виду.

Скотт опустил глаза.

– Совсем не плохо, но… Так, ладно, давай сделаем по-другому. О чем ты думаешь, когда пишешь?

Скотт посмотрел на меня:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты думаешь о тех, кто будет это читать? Мне кажется, ты думаешь о них.

– Как можно не думать об этом? – возразил он. – Ты разве не думаешь?

– Нет. – Я задумалась. Видимо, вот оно, преимущество, – когда ты долгое время строчишь под псевдонимом эти жалкие фанфики в интернете. Я совершенно разучилась задумываться о том, что эти строки всерьез кто-то читает.

В случае Скотта это было иначе. Его тексты подхватывали на концертах тысячи реальных голосов. Реальные люди выбивали их себе на теле в виде тату. Фразы должны быть гладкими и лаконичными. Отсюда и скованность.

– Как ты это делаешь? – спросил он.

Я задумалась:

– Наверное… мне кажется, вот что важно. Если я начинаю думать о тех, кто будет меня читать, я чувствую себя полностью зажатой. Я продумываю каждое предложение, и это парализует меня.

Скотт кивнул, но продолжал пристально смотреть на меня.

– Закрой глаза.

– Что?

– Ты должен закрыть глаза, – настойчиво повторила я.

– Как? Сейчас?

– Да, сейчас.

Скотт еще секунду удивленно смотрел на меня, но потом закрыл глаза. Он немного подался назад, а я не могла отвести от него взгляда. Эти темные ресницы, прямой нос, чувственный изгиб губ. Волнение Скотта передалось и мне, я ощутила напряжение внизу живота, но заставила себя не обращать на это внимания.

– А теперь вспомни о той ночи после Хеллоуина, – продолжала я. – Забудь, что я здесь. Не думай об этом. Начни говорить – и так, будто только для себя.

Я слегка прикусила губу. Нет, это ни за что не сработает.

Он молчал. Я слышала только тихое гудение холодильника и дыхание Скотта. На самом деле я была уверена, что сейчас он откроет глаза и скажет, что за чушь я несу. Но этого не случилось.

– Это кажется просто невероятным, когда я думаю о той ночи. О том, что мы были вдвоем, в этом самом доме, и я впервые за долгое время почувствовал себя самим собой, и так жалко, что я не помню всего, а когда я прочитал твой мейл, у меня по коже побежали мурашки. И я разозлился на тебя. Я ведь не хотел этого. Я хотел, чтобы меня оставили в покое. Я не хотел быть на виду, но с тобой все не так. И я не понимаю почему. Что ты со мной сделала? Иногда мне кажется, ты читаешь мои мысли между строк, хотя я был уверен, что мне больше нечего сказать.

Я сглотнула ком в горле, и это получилось невыносимо громко. Я так крепко сжала в руке стакан с водой, казалось, он вот-вот лопнет.

– А ты помнишь, что ты рассказывал?

Скотт открыл глаза.

– Той ночью? У бассейна? – Он молчал, а я отвела взгляд. – Ты сказал, что я знаю все твои хиты, но не тебя. Помнишь?

Он кивнул:

– Да, помню.

– Но среди твоих фанатов есть те, кто разглядел больше, чем этот образ на сцене. Я разглядела тебя. Да, для этого мне потребовалось какое-то время. Вначале я тоже думала, что все в твоей жизни гладко, именно так, как ты поешь в своих песнях. Но после тура в поддержку первого альбома все изменилось. И мне не показалось. Хотя ты мастер преподносить людям вещи, в которые они хотят верить.

– Тони тоже всегда это говорил, – хрипло произнес Скотт. – Что до сих пор у него не было такого музыканта, которому бы удавалось дать фанатам почувствовать родство с ними. Хотя они меня совершенно не знали. Даже лица моего ни разу не видели.

– Но, может, как раз поэтому? – возразила я. – Ты был для них как чистый лист. На который каждый мог проецировать то, что ему хотелось видеть.

– Думаешь, в этом дело?