Что, если мы поверим

Садия тоже, вероятно, прослушала, галочки рядом с ее именем стали синими, но не отвечала. Одной части меня было обидно, другая все понимала. Что мы с ней, возможно, не были на одной волне, как с Флинтом. Что Садия ближе к Джен и что давно так решила. Я сидела на гладком бетонном полу этого пустого стадиона и, пока Скотт репетировал на гигантской сцене перед пустыми трибунами, потихоньку успокоилась, к тому же договорилась с Флинтом пообщаться через пару-тройку дней по скайпу.

Еще недавно мне казалось, что я потеряла все. Доверие друзей, человека, которого люблю. Это переживание было мне знакомо, ведь благодаря Джен я несколько месяцев назад узнала, как это больно, когда от тебя отворачивается важный для тебя человек.

Но сейчас было иначе. Я потеряла не все. Люди приходят и уходят, но самые главные остаются. Со мной была моя семья, Скотт, Флинт и мои ванкуверские друзья. У меня много чего было. Слишком много, чтобы горевать по тем, кто дальше решил идти без меня.

Невозможно удерживать человека, если он давно принял решение уйти. Невозможно, и это не входило, черт возьми, в мои задачи. Сегодня я впервые об этом подумала и почувствовала себя лучше.

Я посмотрела вперед, через заграждение и места для прессы, и мы со Скоттом встретились взглядами. Он улыбнулся и пропустил вступление.

– Сорри… – Он сказал это в микрофон на весь стадион, и музыка прервалась. Музыканты начали снова, софиты блуждали по пустым трибунам и обратно к Скотту, было офигенно. Это ощущение не покидало меня и по дороге в университет, когда мы поехали на последнюю консультацию с профессором Коннелом, перед тем как вернуться на концертную площадку.

Когда в машине я рассказала Скотту о звонке из литературного агентства, он так обрадовался. Конечно, поехали вместе со мной в Лос-Анджелес. Там с ней и встретишься! Я отвезу тебя, о’кей? Хоуп, просто офигеть! Возбуждение Скотта перекинулось на меня, и я позволила себе по-настоящему порадоваться. Может, эта мечта еще исполнится.

В животе покалывало, пока мы шли по кампусу и Скотт гуглил насчет агентства и показывал мне фото Амаль Ренкин. Ей было немногим больше двадцати, она так мило смотрела в объектив, что я непроизвольно улыбнулась и улыбалась всю дорогу, пока мы не пришли к семинарской аудитории.

Как всегда, профессор высказал конструктивную критику, дал советы, похвалил и в конце поинтересовался, остались ли у нас вопросы. Я четко видела, что он смотрит на Скотта. Скотт тоже смотрел на него.

– У меня больше нет вопросов. – Он неуверенно переводил взгляд с профессора на меня и обратно.

– Хорошо. Тогда я бы хотел сказать вам, мистер Плаймут, что вы невероятно выросли как автор, – сказал профессор Коннел.

Скотт помолчал.

– Спасибо.

– А вы сами видите ваш прогресс?

– Да, я… думаю, да. Я заметил, что впервые пишу для себя. И вижу, как это здорово.

Профессор Коннел понимающе улыбнулся, а потом слегка покачал головой:

– Вообще-то, странно было бы не упомянуть. Skin Deep – это шедевр, мистер Плаймут. Я всегда знал, что в вас это есть, и я так рад, что теперь об этом узнает весь мир.

Скотт застыл. Я видела, как кровь отлила от его лица и он сжал под столом кулаки.

– Как… откуда вы знаете? – выдавил он.

– У меня семнадцатилетняя дочь, мистер Плаймут. – Он ухмыльнулся. – И я слушаю радио.

Скотт открыл рот и ничего не сказал.

– Я не выдам вас, вы можете мне доверять. Моя дочь не знает, что вы мой студент, я уважаю вашу частную жизнь, не беспокойтесь. Но я обязательно хотел вам это сказать. Всегда здорово, когда студенты что-то берут из моего курса и прогрессируют, но в вашем случае я особенно рад.

Скотт опять немного напрягся.

– Ничего себе… – Он тихонько рассмеялся. – Я думал, никто ничего не заметил.

– Может, и я бы не заметил, но у меня дома на втором этаже ваш голос не умолкает. – Профессор Коннел пожал плечами.

Я ухмыльнулась.

– Извините. – Скотт засмеялся.

– Бывает и хуже. Ну что ж, не буду вас задерживать. Если я не ошибаюсь, у вас сегодня вечером какой-то концерт? – Он улыбнулся. – Желаю справиться с волнением, и будьте внимательны. Уверен, что еще много услышу или прочитаю о вас. – Профессор Коннел перевел взгляд со Скотта на меня: – О вас обоих.

Глава 39

На пятидесятитысячном стадионе стоял адский шум. Голоса фанатов были слышны даже за кулисами во время выступления приглашенного Тони неизвестного ванкуверского коллектива, игравшего на разогреве у Скотта, вероятно, свой первый в карьере большой концерт. Кажется, знакомство со Скоттом было для них бо́льшим шоком, чем выход на сцену.

С колой в руках я наблюдала за Скоттом. Люди бесконечно чего-то от него хотели. Для человека, который впервые после годичного перерыва собирался выйти к фанатам, совершить нечто такое, о чем никто не подозревал, он выглядел слишком спокойным и расслабленным.