Что, если мы поверим

– А может, стоило бы?

– Ты с ума сошла? Он бы…

– Он бы кое-что понял, – перебила меня Эмбер.

Глаза опять наполнились слезами.

– Сильно сомневаюсь. – Эмбер открыла рот, но я не дала ей сказать. – Теперь уже и не важно, Эмбер. Мне с самого начала следовало понимать, как все будет. Даже не так: я понимала. То есть все еще хуже, потому что я тем не менее ничего не предприняла.

Я ждала очередных возражений, но, к моему удивлению, Эмбер молчала. Она посмотрела на меня, а потом обняла.

Она притянула меня к себе, и я зарылась лицом в ее джемпер, глаза горели от слез. Я потеряла Скотта, я обманула его доверие. В последние месяцы мне иногда казалось, что вся моя жизнь – сплошной фанфикшн. И постепенно до меня дошло, что никакого хеппи-энда не будет.

* * *

Я не стала больше писать Скотту. Ни завтра, ни послезавтра. После седьмой тщетной попытки извиниться и спокойно поговорить я поняла, что говорить было не о чем.

Я лежала в своей комнате на ковре, с моих растений опадали желтые листья, поскольку было слишком темно и слишком холодно. Я хотела сказать Скотту, чтобы зимой он поменьше поливал подаренные мной ростки, но, возможно, он их совсем не поливал, я вполне могла себе такое представить.

Не знаю, какой был день. Этот странный промежуток между Рождеством и Новым годом, а после всего, что случилось, я совсем потеряла счет времени. Накануне в Ванкувере действительно пошел снег, и если бы я испытывала хоть какие-нибудь эмоции, возможно, меня и порадовал бы зимний пейзаж за окном.

Лори собиралась вернуться из Торонто только в начале января, Эмбер с Эмметом были в гостях у его родных. Мы с Китсилано сидели дома одни. В дверь позвонили уже второй раз, и я нервно закрыла глаза. У меня не было желания принимать посылки для соседей. Я хотела и дальше лежать и ждать, пока боль немного утихнет. Я не могла читать, не могла писать, не могла смотреть сериалы – я не могла ничего. Только лежать на ковре между горшками с растениями и смотреть на монстеру, которую Скотт ни за что не подарил бы, знай он, кто я такая.

Когда раздался третий звонок, мне пришлось пойти вниз. На моем свитере красовалось пятно от зубной пасты, на черных легинсах – кошачья шерсть, но меня это мало заботило. Я открыла дверь на ширину ладони. И окаменела.

На нем была темного цвета зимняя парка и голубая шапка. Я распахнула дверь пошире, и Скотт поднял глаза. Господи, я не видела его всего-то несколько дней и уже забыла, какие синие у него глаза. Особенно здесь, в нашем занесенном снегом садике.

– Привет, – сказал Скотт, и я немедленно заревела. – Можно войти?

Я хотела что-то ответить, но не могла. Поэтому просто чуть посторонилась и прикусила губу, пока Скотт, прежде чем войти в дом, отряхивал с ботинок снег.

Он уже бывал здесь, однако сейчас мне показалось, что в прихожей стоит абсолютно незнакомый человек. Он стащил с головы шапку, его нос слегка покраснел от холода, а я хотела только одного: броситься ему в объятия и умолять простить меня. Скотт помедлил и перевел взгляд с меня на наш обеденный стол.

Я поняла. За ним будет удобно поговорить, вероятнее всего, речь должна пойти о каком-нибудь документе о неразглашении, который мне нужно подписать. Скотт молча последовал за мной, снимая на ходу куртку.

Я не знала, предложить ли ему чего-нибудь. Как следует вести себя в подобных ситуациях. Я понятия не имела.

Было видно, что и Скотт не знал, потому что, едва сев за стол, он тихонько откашлялся.

– Я очень сожалею. – Может, он и не услышал моего шепота. Но он поднял глаза и посмотрел на меня. Слезы все еще текли у меня по щекам. – Правда, Скотт. Я очень сожалею. Мне нужно было сразу все тебе сказать. Чтобы мы никогда… Прости, я не хотела тебя использовать или спалить. Я подпишу все, что хочет твой адвокат. Я…

– Я прочел твою историю, – перебил меня Скотт.

– Что? – промямлила я спустя несколько секунд.

– Твою историю, – сказал он, и я перестала дышать. – «Притворяясь».

– Откуда?..

– Эмбер прислала мне ссылку.

– Что?!

Блин. Я убью Эмбер.

– Я все прочитал. Я начал вчера. В четыре утра я закончил. – Скотт смотрел с прохладцей, и я не понимала, что это значит.

Я очень старалась не плакать, но не могла удержаться.

– На всем мое имя, и ни на чем – моей души, – сказал Скотт, и я всхлипнула. Я больше не могла смотреть на него. – Как ты могла утаить это от меня? – спросил он. – Как ты могла ничего не сказать, после того как я весь тебе открылся?

– Не знаю, – проскулила я. – Я боялась, я не знала, как с этим быть. Я не хотела ничего утаивать, правда не хотела…

– Но ты утаила. Черт возьми, чего ты ожидала? Что я не узнаю?

Что все само наладится, если сделать вид, что ничего не было? История выложена в интернет, у нее миллионные просмотры. Господи, Хоуп!

– Знаю, – всхлипнула я. – Я знаю, я все знаю.

– Так почему же ты это сделала? – спросил Скотт, и тут мне следовало посмотреть ему в глаза, но я не смогла. Я закрыла лицо руками, а боль выдавила из моих легких весь воздух.