В стране еще жутковато. Приехав недавно с молодыми сотрудниками литотдела в Буков, сидел вечером в павильоне, они же работали в своих комнатах или собирались там поболтать. Десять лет назад, вдруг подумалось мне, все трое, что бы из моих сочинений они ни читали, тут же сдали бы меня, окажись я среди них, в гестапо…
Человеческие условия
В каждом человеке, даже в самом себе, я вижу самое плохое — и пока редко ошибался.
Судьба человека — сам человек.
Если судьба пару дней нас не топчет — Стало быть, ногу подвернула…
Недовольство у нас, немцев, можно сказать, в крови.
Мы, немцы, мним себя людьми весьма серьезными и считаем, что противоположностью серьезности является легкомыслие, которое надо всячески клеймить. Мы исходим из того, что все вещи непременно дают повод для озабоченности и что наше мнение о них правильно. А посему надеемся, что к нам станут относиться серьезнее, если мы сами серьезны.
Согласно действовавшему в прусской армии положению, солдат, считавший, что с ним поступили несправедливо, мог подать жалобу лишь по прошествии ночи после инцидента.
При расстрелах по постановлению военно–полевого суда одну винтовку заряжали холостым патроном, так что никто из участвовавших в казни солдат не знал, выстрелил он пулей или нет.
Классики жили в самые мрачные и кровавые времена. Они были самыми веселыми и оптимистично настроенными людьми.
Король Кристиан VII женился на своей экономке. Когда он появлялся с венценосной супругой в провинции, то даже захудалые дворяне не желали признавать в ней коронованную особу. А потому жилось королеве нелегко. Но больше всего, пожалуй, ее огорчало то, что король сам вел себя по–мужицки и за трапезой, и в других ситуациях.