Чосер

средневековой иерархии и занял новое и более высокое положение в относительно узком

кругу тогдашних чиновников – доказательство того, что известность его не ограничивалась

сферой поэтической. Прежде всего он воспринимался как человек действия, человек на

государственной службе, принадлежавший к тем, кого Кембриджский устав именовал

“людьми лучшими и самыми законопослушными”. В качестве мирового судьи он должен

был заседать на слушаниях дел по гражданским правонарушениям, таких как, например, спекуляция или дурное обращение с наемными работниками, а также принимать участие в

предварительных расследованиях и более серьезных преступлений – дел об изнасиловании, убийстве, которые затем уже переходили в Лондонский суд. Коллегами его были люди

состоятельные и уважаемые, среди которых значились и пэры, и королевские советники, но

иногда Чосер действовал и самостоятельно, как независимая судебная инстанция. Само по

себе назначение Чосера не может служить доказательством хорошего знания им

юриспруденции, но предполагать, что в законах он был ориентирован, мы все-таки можем, и

это подкрепляет версию, согласно которой на каком-то более раннем жизненном этапе Чосер

прошел курс обучения в Королевском инне. В свете дальнейшего его поэтического

творчества приобретает значение и вероятность частых его поездок в Кентербери: путь

следования чосеровских паломников становится знакомым и привычным и самому поэту

Связь Чосера с Кентом приобретает большую очевидность позднее, когда из Олдгейта

поэт перебирается в Гринвич. Однако зваться мировым судьей по делам в Кенте вряд ли

было бы возможно без частых наездов в графство и проживания там. Исследователями

выдвигалась также версия о назначении Чосера смотрителем королевских замков в Эльтеме

и Шине, местах, относящихся к Кенту, и, если признать подобное предположение

состоятельным, можно заручиться еще одним дополнительным доказательством связи

Чосера с Кентским графством. Теории этой нельзя отказать в последовательности. Прочие

мировые судьи служили у влиятельных людей и судейские должности получали как

представители своих патронов. Окажись догадка правильной, и назначение Чосера можно

было бы считать прелюдиеи к получению им впоследствии должности смотрителя

королевских работ. Так или иначе, мы можем допустить, что поэт какое-то время жил в

одном из замков, принадлежавших королю.

Еще больший общественный вес приобрел он в следующем после его назначения 1386

году, когда его выдвинули в парламент от Кента в качестве почетного представителя

графства. Его краткое пребывание в парламенте подтверждено документально. Парламент

собрался 1 октября в Большом зале казначейства Вестминстерского аббатства. В истории он

получил похвальное звание “Дивного парламента” за то, что подверг более тщательной

проверке расходы короля и урезал привилегии и права королевских министров. Чосер, разумеется, был откомандирован в парламент как ставленник короля – ведь источником как

богатства его, так и престижа являлась придворная служба – и должен был испытывать

неловкость, сидя на заседаниях, неловкость тем большую, что парламент рассматривал и

поданную ему петицию с требованием ужесточить контроль за таможенными инспекторами

в английских портах, по крайней мере за инспекторами, назначенными пожизненно, и

наказать проштрафившихся вплоть до увольнения, ибо в таможенном деле налицо были

признаки коррупции. Главарем этого антикоролевского выступления был дядя короля герцог

Глостер, сам получивший пятьсот фунтов через таможню, инспектором которой являлся

Чосер, и, хоть назначен последний был и не пожизненно, он мог справедливо полагать, что

санкции коснутся непосредственно и его.

Через четыре дня после первого заседания он отказался от своей квартиры в Олдгейте.

Возможно, это явилось временным совпадением, однако случайностью это не было: как мы

уже видим, Чосер все больше отходил от работы в порту, а отъезд из Олдгейта стал первым

шагом к окончательному оставлению им таможенной службы. Он мог предвидеть

неприятности для всех королевских инспекторов, почему и удалился с поля брани, хотя

подобное маловероятно. Никто не был в состоянии предугадать, как развернутся события на

сессии во всех деталях. Может быть, Глостер и другие вынудили его уйти, но, так или иначе, служба его к тому времени уже занимала мало, а единственное, что привлекало его в ней, –

это стабильный доход.

Оставив Олдгейт, он 5 октября передал аренду своему преемнику Ричарду Форстеру, а

так как вскорости его стали числить по Кенту, то скорее всего он туда и переселился. В

Кентских юридических документах Чосер упоминается уже 13 ноября 1386 года наряду с

некоторыми другими жителями Гринвича. Есть свидетельства, что один из них, Саймон

Мэннинг, был женат на сестре Чосера, о чем свидетельствует инспекционная запись от 1419

года, в которой Кэтрин Мэннинг значится еще и как сестра “достославного рыцаря и

английского поэта Гэлфрида Чосера”. Впрочем о самой Кэтрин запись мало что говорит.

Неизвестно даже, умела ли она читать, чтобы прочесть эту запись. Как мировой судья Чосер