Чистота

К могиле вновь приходят доктора. Чтобы укрыться от дождя, они раскрывают большие зонтики. Лекари чувствуют себя вполне уютно – похожие на двух господ рыболовов у пруда, которые надеются выудить на ужин щуку, – хотя, по правде сказать, здесь немногое вызвало их профессиональный интерес. Они порылись в извлеченных костях, провели часок-другой с пономарем над кипящим чаном, сделали наброски склепов в галереях, измерили их и в некоторые даже осторожно заглянули. Но все то же самое они могли сделать и на любом другом старинном кладбище – к примеру, Сен-Северен или Сен-Жерве. Но вот после трех часов работы из могилы достают два гроба и ставят рядом на мокрую траву. На вид в них нет ничего такого, что позволило бы отличить их от всех прочих гробов, поднятых на поверхность после обеда. Разве что древесина не такая прогнившая. Но на тщательное обследование не хватает времени. Двое рабочих поддевают лопатами крышки. Почти все горняки уже делают это мастерски: раскрывают гробы, точно устричные раковины. И отскакивают. Один из них роняет лопату, и она бесшумно падает на промокшую землю. В обоих гробах лежат молодые женщины. Кожа, волосы, губы, ногти, ресницы. Всё цело, даже шерстяные саваны, в которые завернуты покойницы. Ткань было бы достаточно постирать, подновить, кое-где подштопать.

Несколько секунд никто не шевелится. Дождь падает на лица мертвых девушек. Лекари склоняются, закрыв покойниц зонтами, – рыболовы неожиданно превращаются в дамских угодников. Проводится предварительный осмотр. Туре дотрагивается до светлых, как солома, волос одной, Гильотен кончиком какого-то металлического штыря, похожего на серебряную зубочистку, аккуратно касается губ другой. Доктора обмениваются несколькими фразами. Гильотен приказывает закрыть гробы и, не мешкая, нести их в лабораторию.

– Один из случаев мумифицирования, – поясняет он Жан-Батисту. – Поразительный образчик. Поразительный! Словно два засушенных цветка…

Гробы грузят на тележку Манетти. Доктора, идя по бокам, сопровождают их до церкви, до лаборатории. Все работы приостановились. Горняки дружно набивают трубки. На дворе безветрие и шорох дождя. Когда смерть вдруг оказалась так похожей на жизнь, не следует ли перед спуском в яму провести какой-нибудь обряд? Может, вызвать из церкви отца Кольбера, чтобы он прочел молитву, окропил всех святой водой? Но Кольбер, даже если его разыщут, скорее всего, накинется на них, точно Иоанн Креститель, страдающий к тому же от невыносимой зубной боли. И, весьма вероятно, швырнет кого-нибудь в разрытую могилу – например, молодого горе-инженера.

Лекёр, с чьей шляпы стекают капли дождя, вопросительно смотрит на Жан-Батиста. Тот кивает. Лекёр приказывает продолжать работу. Почти рявкает. Рабочие безропотно подчиняются.

С наступлением темноты Арман, Лекёр и Жан-Батист получают приглашение Гильотена посмотреть на сохранившиеся трупы женщин, вернее, одной из них, поскольку другая уже была исследована докторами и потому не слишком презентабельна. У Лекёра в руках свечка, а у доктора Гильотена лампа с китовым жиром, который никогда не чадит. Гроб стоит на козлах в сооруженной из холста лаборатории. Они снимают крышку и смотрят.

– Я назвал ее Шарлотта, – говорит доктор Гильотен, – в честь моей племянницы в Лионе, на которую, как мне кажется, эта девушка была похожа при жизни.

– Совсем молоденькая, – говорит Арман, как и доктор, понизив голос почти до шепота.

– И молодая, и старая одновременно, – отвечает доктор. – По моему мнению, она умерла, не дожив до двадцати, и была предана земле лет пятьдесят назад. Наш добрый друг пономарь утверждает, будто помнит, как хоронили двух молодых девушек примерно в то время, когда он только начинал здесь служить. Две местные красавицы. Обе незамужние. Случай, как легко догадаться, вызвавший в округе большое сочувствие.

– Значит, они умерли девственницами, – говорит Лекёр с некоторым благоговением в голосе.

– Немногие из местных красавиц умирают девственницами, – откликается Арман.

– Возможно, вы правы, – отвечает лекарь. – Я еще не удостоверился, intacta[12] Шарлотта или нет. Но что касается второй, то мы с доктором Туре обнаружили некоторые признаки беременности.

– У нее в утробе был ребенок? – спрашивает Жан-Батист.

– Не могу этого утверждать. Внутренние органы по консистенции стали похожи на древесную пульпу или папье-маше. Однако имеются некоторые косвенные признаки.

– Что вы будете с ней делать? – спрашивает Арман. – С вашей Шарлоттой? Искромсаете, как и ту, другую?

– Думаю, – говорит доктор Гильотен, – будет лучше, если я попробую ее сохранить. Можно было бы построить для нее стеклянный ящик. Продемонстрировать ее в Академии.

– А сохранится ли тело, – спрашивает Жан-Батист, – после того, как его вновь извлекли на воздух?

Доктор пожимает плечами, затем смотрит куда-то поверх плеча Жан-Батиста и улыбается.

– Тебе тоже любопытно взглянуть? – задает он вопрос.