Чисто по-русски

Согласитесь, что изменить можно кому-то или чему-то, в данном случае – Родине. Но до чего же непривычно это звучит! Действительно, мы ведь привыкли слышать только «изменник Родины». Можно предположить, что появилось это сочетание в 30-х годах XX века, когда процессы над «изменниками» шли буквально один за другим. С тех пор так никто и не усомнился в правильности этого выражения. Больше того, именно в таком виде его зафиксировал Толковый словарь С. Ожегова. На слово «изменник» в словаре приводится только один пример: надо ли говорить, какой?

В Толковом словаре В. Даля «изменник» есть наряду с «изменщиком» и «изменщицей». Но, разумеется, никакого «изменника Родины»!

Вообще говоря, «изменник кому-то или чему-то» – так же плохо, как «изменник кого-то или чего-то». Похоже, так просто нельзя сказать, в принципе нельзя! Не скажете же вы: «Он – изменник жене (или жены)».

В случае с Родиной, правда, почему-то оказалось возможно. Остается предположить, что «изменник Родины» – это некий «советизм», сочетание, возникшее в речи не слишком грамотных людей. Они, однако, располагали значительной властью и могли себе позволить это сочетание тиражировать и узаконить.

Избегайте его. Оно странное.

Изыск

«А не пойти ли в ресторанчик, вместо того чтобы стоять у плиты полдня!» – думаешь иной раз, и идея эта кажется невероятно заманчивой. Вполне можно подобрать что-нибудь не слишком дорогое, но милое, где не столько чревоугодию предаются, сколько просто сидят час-другой, неспешно болтая за какой-нибудь пиццей и чашкой ароматного чая. А кругом – такой же отдыхающий после долгой недели народ, чего же лучше!

– Хочешь, закажем тебе эти креветки во фритюре? – храбро спрашивает свою спутницу молодой человек студенческого вида.

А сам замер: вдруг она скажет «давай»? Но девушка оказалось что надо, она ответила:

– Нет, дорогой, обойдемся сегодня без и́зысков.

Всё хорошо, только слово «изыск» следовало бы произнести несколько иначе. Итак, дубль два:

– Нет, дорогой, давай обойдемся сегодня без изы́сков!

«Без изы́сков». Именно так звучит это слово – «изы́ск». От глагола «изыскивать, изыскать», что, по Толковому словарю В. Даля, значит «старательно искать и находить, избирать, разыскивать».

Но словарь-то этот был составлен еще в XIX веке. Толковый словарь С. Ожегова, например, определяет «изы́ск» уже совсем иначе. Внимание: «изы́ск» характеризуется у него как слово исключительно книжное. Изы́ск – это, по мнению автора, чисто внешнее, претенциозное новшество. Честно сказать, не очень понятно, почему именно новшество. Но трудно не согласиться, что за словом «изы́ск» мы всегда чувствуем некий пренебрежительный, негативный оттенок. Так сложилось, что изы́ск – это плохо, изы́ск – это «не по-нашему». Смею думать, что и С. Ожегов отразил этот, если можно так выразиться, «советский довесок» в значении слова.

Но мы, собственно, не собирались особенно вдаваться в значение: нас интересовало ударение. Его мы благополучно уяснили: «изы́ск», и только «изы́ск».

Иконопись

По залам Третьяковской галереи одна за другой проходят экскурсии. Смешиваются языки – русский, английский, французский, немецкий… Экскурсанты восхищены увиденным. Всё очень пристойно, как и полагается в музеях: полутона, полузвуки… Но вдруг тишина нарушается, из боковой двери впархивает стайка школьников. «Ой, – кричит один, – сюда не пойдем, здесь эта, как её… ико́нопись!»

Смотрительница шикнула на невежливых посетителей, однако их уже и след простыл. А жаль. Потому что стоило бы им знать, что слово, которое они прочитали на табличке при входе в зал, читается по-другому – «и́конопись».

«И́конопись», и еще раз «и́конопись». Так написано во всех уважающих себя словарях, да нет, просто во всех словарях. Что касается неправильного ударения, которое как раз и сделал юный посетитель Третьяковки, то его словари решительно не признают. То есть они знают, что так иногда говорят, но сами произносить таким образом не рекомендуют.

«Ико́на», «иконогра́фия», «иконопи́сец», «иконопи́сный», «иконоста́с». Но – «и́конопись»! Непонятно, почему так. Мне так и не удалось найти внятного объяснения, но это ударение зафиксировано еще в Толковом словаре В. Даля. Писанье икон – это и́конопись или же, представьте себе, иконописа́нье (было еще и такое слово). Всё это не делает более понятным утверждение, что правильно будет «и́конопись». Видимо, так говорили с очень уж давних времен.

Имеет место, имеет быть

Компания ходит по магазину, выбирает, что купить к столу. Встретиться договорились дома у общих друзей, а угощение – кто что принесет. Тележка быстро наполняется, приятели уже направляются к кассе. И вдруг кто-то вспоминает: а шампанское? Все останавливаются, за шампанским немедленно отправляют гонца. Он возвращается минут через пять, запыхавшись.

– Нашел, – говорит, – вот оно, смотрите, годится?

Ему отвечают, что сгодится любое.

– Ну вот и хорошо, – с облегчением вздыхает гонец, – значит, теперь у нас и шампанское имеет место быть.