Чёрный, как тайна, синий, как смерть

– Жаль, но люди ведь сами создают себе «туберкулёзную среду», а обезьяны ни в чём не виноваты… – В Николь начало просыпаться её обычное стремление к противоречию. Габриэль сегодня не обращал на неё внимания, поэтому и любезничать с ним больше не хотелось. К тому же в качестве первого источника полицейский выбрал главного конкурента её газеты, что тоже её слегка задевало. Решив, что она лучше разбирается в периодических изданиях, она взяла подшивку Le Petit Parisien, а также подшивку сатирической газеты Le Rire. После этого они с Габриэлем продолжили молча шуршать большими листами, взаимно игнорируя присутствие друг друга.

Через тридцать минут Николь снова подняла глаза на Габриэля. На этот раз статью о Казимире Отто нашла она. Девушка молча перевернула газету и показала карандашом, куда следовало смотреть. Газета Le Rire, как всегда, пестрела карикатурами и шаржами. Под одной из картинок важный господин в смокинге обращался к пожилому профессору Казимиру Отто, а под рисунком была надпись:

«– Мой дорогой Отто, вы продолжаете убивать своих обезьян?

– Ах, мсье, от вас ничего не скроешь…

– Осторожно, вы рубите под собой самый гуманный сук эволюции!»

Журналистка и сыщик переглянулись, и Николь показалось, что кончики усов Габриэля невольно поднялись вверх. Хм, ну хоть немного оттаивает! Юмор всегда согревает сердце! Довольная собой, Николь продолжила просматривать газеты. Несколько номеров за октябрь прошлого года кратко повторяли историю исследований профессора, и только в одной из них содержались новые любопытные сведения. Николь постучала кулачком по столу и, дождавшись внимания Габриэля, прочла вслух: «После хладнокровного убийства двух обезьян, Чики и Сэма, доктор Отто, вероятно, раскаялся в содеянном и, за неимением семьи, решил уединиться в тени деревьев на берегу Сены. Две недели назад он приобрел имение «Плакучая ива» в Рюэ́е и переселился туда вместе со своей лабораторией. Что бы это значило? Что стало источником этой метаморфозы, в результате которой столичный учёный превратился в провинциального лабораторного червя? Что заставило доктора решиться на такой поступок? До этого дня мы ничего не знали. Но, как известно, кто ищет, тот всегда найдёт, и ваш покорный слуга раскрыл эту тайну. Дело в том, что знаменитому профессору в Рюэй секретным образом продолжают доставлять обезьян. Я просидел у ворот его дома весь вечер и слышал необычный крик, доносящийся из окон лаборатории Отто. Крик, который напомнил мне крик испуганного шимпанзе…»

– Где он устроил свою лабораторию? В Рюэе?

– Да, там, где Наполеон жил с Жозефиной во дворце Мальмезон и готовился к завоеванию Европы…

– Нет, этот город ведь тоже расположен на берегу Сены, как раз напротив Шату…

– Рюэй-Мальмезон действительно пользуется большим успехом у художников-пленэристов.

– Тут другое… Этот город находится вверх по течению от Буживаля, где была обнаружена лодка Софии фон Шён… Так, проверь, пожалуйста, расписание поездов. Если повезёт, то я уже сегодня возьму для тебя интервью у этого загадочного профессора.

– Я сама спокойно могу взять у него интервью, поэтому поеду с тобой!

– Николь, лучше оставайся здесь. – Габриэль быстро собрался и перед уходом добавил: – Зачем ехать со мной в Рюэй, если вместо этого можно съесть на ужин тарелку итальянской пасты…

Глава 42 О медицине за чаем

Александр Мансуров не знал, куда деть свои руки. То ли от жары, то ли от нервного напряжения, но они так сильно потели, что приходилось каждые десять минут вытирать их о брюки. От одной мысли о том, что ему предстоит встретиться и пожать руку самому Илье Ильичу Мечникову, Мансурову становилось дурно. Но не ретироваться же ни с чем, когда тебя приглашает к себе на чай самый знаменитый в медицинских кругах русский профессор.