Чёрный, как тайна, синий, как смерть

– Агент Ленуар? Я вас ждал. – Лепин поднял глаза на сыщика. Большие, прикрытые тяжелыми веками и совиными бровями, они словно видели мысли Габриэля и предугадывали его поступки. От привычки читать документы на лбу у Лепина пролегли две морщины, и он напоминал нахмурившегося отца, который готовился выслушать своего провинившегося сына. Напротив входа прямо за спиной у Лепина висело большое зеркало, поэтому при входе в кабинет посетитель всегда сначала видел своё собственное отражение. Префект словно сразу давал понять, что ответ держать придётся не только перед ним, но и перед собственной совестью. Лепин отложил в сторону перо и разрешил сыщику сесть в кресло напротив.

– Габриэль, вы всегда производили на меня впечатление мужественного и ответственного человека. Я думал, что вы умеете собирать факты и склеивать их в идеи. Но с Софией фон Шён вы, похоже, растеряли все свои козыри… Прошла уже неделя, а вы только непозволительно шумите…

– Вы правы, но…

– Не перебивайте, Ленуар. Если вы до сих пор не нашли преступника, значит, либо вы ошиблись с самого начала, либо его просто не существует. В любом случае ваше время на расследование вышло.

– Но как же?.. Я ведь только…

– Габриэль, для того чтобы уравновесить в голове преступника притягательность греха и лени, недостаточно просто производить аресты. Преступник должен знать, что точно понесёт наказание. А для этого мирные граждане, с одной стороны, должны полагаться на бдительных и отважных полицейских, а с другой – на применение справедливого законодательства. Можем ли мы наказать преступника, применив справедливый закон, в деле Софии фон Шён?

– Пока нет, но…

– Всё правильно. Мне поступила устная просьба от одного очень влиятельного лица, чтобы мы закрыли дело…

– От кого? От Вильгельма фон Шёна?

– Нет… – Лепин опустил локти на стол и скрестил пальцы в замок. – Вас это не касается, но поскольку я до сих пор вам доверяю, то скажу. От Фальера…

– От самого президента?.. Но почему?..

– Габриэль. Любой армии, маленькая она или большая, нужен командующий. Я руковожу полицейскими этой страны, это мой первостепенный долг, а ваш долг – выполнять мои приказы.

– Значит, вы отстраняете меня от дела?

– Официально да. А неофициально я даю вам ещё двое суток, Габриэль. Ровно сорок восемь часов. Разберётесь в обстоятельствах смерти мадемуазель фон Шён – прекрасно, не разберётесь, придётся возвращаться на работу в банк к дядюшке…

– Но мне потребуется…

– Габриэль, вы меня услышали и знаете, что я всегда держу своё слово и выполняю данные обещания. У вас есть сорок восемь часов. Не больше. А теперь можете идти.

Ленуар встал и, покачнувшись, повернулся к двери.

– И вот ещё что, Габриэль! В дальнейшем постарайтесь быть осмотрительнее в своих связях. Помните, что женщины не способны держать язык за зубами.

Глава 39 Рациональная мадемуазель

Каминные часы уже пробили семь утра, но сегодня Николь не хотела открывать глаза. Девушка натянула на себя простыню, повернулась на бок и, подложив под подушку локоть, стала вспоминать события вчерашнего вечера.

Кажется, о карьере натурщицы нечего было и думать. Она стала журналисткой не для того, чтобы раздеваться и изображать из себя какую-то бессловесную нимфу! Какая это трудная, физическая работа! Николь читала о том, что в Индии высшая каста, брахманы, учат замирать в самых неестественных для людей позах, утверждая, что это заставляет тело ликовать и радоваться… Двенадцать лет назад они с мамой видели этих «йогов» в Индийском павильоне на Всемирной выставке в Париже. Тогда они показались Николь волшебными существами, похожими на джиннов из арабских сказок. И вчера работа натурщицы очень напомнила ей те самые «позы ликования тела». Хорошо, что у неё хватило выдержки и внутреннего самообладания раздеться и заставить этого испанского зверя её рисовать, не то бы он набросился на неё с ножом на час раньше и Габриэль бы точно не успел её спасти…

Откуда Саламанка вообще узнал, что она как-то связана с Ленуаром? Может, его предупредил Пьерель?.. Этого нельзя исключать… Когда-то в детстве, когда они жили в Лотарингии, она восхищалась Винсентом. Он мечтал приехать в Париж, чтобы жить на чердаке, смотреть на звёзды, писать картины и жить творчеством… Как ей было не ухватиться за эту мечту, ведь она была такой красивой по сравнению с жизнью в их провинциальном городке?.. Конечно, Николь согласилась помчаться с Винсентом на поезде в столицу. Конечно, она согласилась выйти за него замуж, иначе бы родители не отпустили… Красивая была история! Только короткая. В Париже Николь быстро поняла, что ютиться на маленьком чердаке с человеком, который влюблён только в холодные высокие звёзды, невыносимо. За те полгода она вообще многое поняла и решила, что впредь никогда не позволит себе полностью зависеть от мужчины.