Чингисхан. Пядь земли

Он хотел заработать на зерне, потому что знал, где его взять – готы, обрабатывая землю, создают некоторый излишек, который запасается на случай неурожая. Если выкупить часть запасов по фиксированной цене, то можно очень хорошо заработать.

– Разрешения бывают разовые и постоянные, но мало денег, чтобы их получить, – вздохнул Соломон. – Вижу, что ты хочешь заработать на этом, но даже не пытайся – всю прибыль сожрут поборы от различных магистров, а ещё кто-нибудь, вызнав, что ты заработал какие-то деньги, обязательно попытается тебя ограбить или обворовать, что создаст проблемы с властями.

– Я могу защитить себя, – сказал на это Эйрих.

– В трущобах Константинополя обитают крупные банды, достаточно многочисленные, чтобы твоих воинов было недостаточно для защиты, – Соломон взял новую соню с подноса. – А ещё они хорошо знают город и имеют связи в среде вигилов и легионеров городских когорт, что сделает твоё сопротивление бесполезным, потому что ты чужак, ещё и гот.

– А что не так с тем, что я гот? – слегка удивился Эйрих.

– Ты вообще ничего не знаешь о Константинополе, да? – поинтересовался Русс с усмешкой.

– Я живу в глухой деревне, – признался Эйрих.

– Тогда это неудивительно, – произнёс Соломон и начал есть соню. – Русс.

– Гайна, – произнёс примипил. – Был такой гот, не знаю, твоего ли племени, но он очень хорошо возвысился лет восемь назад. Рос в чинах, продвигал своих людей на высокие должности и полностью погряз в интригах императорского дворца. Очень влиятельный человек, некогда. Но затем он начал интриговать по-крупному, решив, совместно с Требигильдом, другим готом, захватить власть в Константинополе. Правда, куда ему до настоящих интриганов? Его перехитрили и переиграли, он пытался спастись за Дунаем, но его схватил и обезглавил небезызвестный тебе гунн Улдин, ныне покойный, твоими стараниями. Голову Гайны доставили в Константинополь, в бочке с солёной водой.

А Эйрих даже не подозревал о существовании Гайны. Нужно срочно побольше узнавать о жизни римлян и их политике.

– Я видел голову Гайны, – вдруг заговорил молчавший до этого Иоанн Феомах. – Император был очень рад, что всё закончилось именно так. И я тебе скажу, Эйрих, у Гайны почти получилось захватить власть, но лишь почти. После того, как стало ясно, что Гайна предал императора, в городе начались погромы. Говорят, убили не меньше тысячи готов.

– Это значит, что к готам в Константинополе относятся не очень хорошо, помня о Гайне и Требигильде, так? – уточнил Эйрих.

– Поэтому лучше не распространяться о том, что вы готы, – покивал Соломон. – Была пролита кровь, много обиженных ходит по городу – пусть думают, что вы какие-нибудь германцы.

– Буду разбираться с этим только после того, как асдинги перестанут вам досаждать, – решил Эйрих. – Кстати, отличные мясо и вино.

– Благодарю, – степенно кивнул Соломон. – Скоро принесут сладости с юга, а также фруктовое вино – это в честь успешного заключения сделки. Тебе не понравились фаршированные сони?

– Слишком уж необычное блюдо, – ответил Эйрих. – Попробую как-нибудь в другой раз.

В прошлом, в бытность нищим бедолагой Темучжином, ему доводилось есть барсуков и, иногда, сурков, но это точно не от хорошей жизни. А тут, когда есть нормальная еда, есть что-то, похожее на белку – это не то, к чему он хотел бы стремиться.

«Оставлю крыс римлянам», – мысленно усмехнулся он.

– Многое теряешь, – произнёс Соломон. – Раз уж мы договорились, может, поделишься, как ты собрался уничтожать асдингов?

– Лучше я покажу это в деле, а Русс расскажет вам подробно, со стороны опытного воина, – улыбнулся Эйрих.

– Что ж, тогда буду ждать новостей, – ответил ему Соломон улыбкой.

/14 июля 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия, г. Филиппополь/

– Сорок серебряных монет за вот эту кольчугу?! – возмущённо воскликнул Иоанн. – Да ей красная цена тридцать, если не меньше!

Кольчуга, на взгляд Эйриха, была хороша: юбка её доходила до середины бедра,

– Либо бери, либо иди искать, где продадут дешевле, – устало произнёс торговец, представившийся Афением.

Лысый и морщинистый, он символизировал вселенскую усталость от необходимости каждый день слышать одно и то же от приходящих людей. Возможно, Феомах даже не десятитысячный возмущённый ценами в этой лавке.

– Мы берём, – вступил в разговор Эйрих. – Это хорошая кольчуга.

– Вот и хорошо, – кивнул Афений. – Сколько надо?

– Всё, что есть, – ответил Эйрих.

– В табуле написано, что я могу продать тебе не больше четырёхсот комплектов, – поднял со стола дощечку торговец. – И четыреста комплектов придётся собирать целую декаду.

– Давай все четыреста, если они такие же, как эта, – решил Эйрих. – Шлемы, щиты, топоры и копья?

– Шлемы – всё, что видишь за моей спиной, – махнул рукой Афений. – Щиты, топоры и копья – ищи у других торговцев, я занимаюсь только бронёй.

– Четыреста шлемов, вот таких, – Эйрих указал на висящий на стене стальной шлем, – возможно?