Чингисхан. Пядь земли

– Я думала, что это он просто человек такой… – призналась Эрелиева. – Не знала…

– Работа грязная, вонючая, но без неё у нас не было бы своего сукна, – сказал на это Эйрих. – Все работы нужны.

Идавад не единственный сукновал у них в деревне, есть и другие, но они прибыли недавно, по причине роста деревни. А вообще, кое-кто до сих пор самостоятельно валяет шерсть в домашних условиях, не желая платить Идаваду и его коллегам по промыслу. Поэтому, когда приходит пора изготовить сукна, из некоторых готских домов несёт так, что даже просто пройти тяжело – таков их быт.

И это сукно, изготавливаемое из шерсти, роднит готов с монголами. В прошлой жизни, когда он ещё не стал непобедимым ханом ханов, ему приходилось иметь дело с этим промыслом. Родных нужно было во что-то одевать, поэтому они запасали всю производимую мочу, после чего занимались очень неприятным действом. Деваться было некуда, потому что иного способа получить тёплую ткань просто нет.

«Надо будет что-то менять в этом укладе», – подумал Эйрих, с недовольством вспоминая запах «ещё не готового сукна».

– Тут нет запаха, – произнесла Эрелиева.

– Скорее всего, мастерская в другом месте, а здесь сидит лавочник, принимающий заказы, – предположил Эйрих. – Ладно, идём дальше.

Торговцы оружием обнаружились на смежной улице, упирающейся в реку. Здесь было несколько представительств от мастерских, расположенных за городом – Эйрих уже видел подобное в Афинах. Римская жизнь потрясала воображение не тем, что производила, а как она это делала.

В прошлой жизни Эйрих никогда не видел, чтобы кузнецы делали что-то одно и больше ничего. В римских мастерских же целые группы мастеров сосредотачивались, например, на протягивании проволоки для кольчужных колец, другие группы сосредотачивались на изготовлении самих колец, а третьи – на сборке готовых доспехов. Именно так достигается единообразие готовых кольчужных доспехов, чего невозможно достичь готским кузнецам.

Как делают кольчугу готы? А у них всё просто: один кузнец с помощниками перерабатывают руду в железо, тянут из него проволоку, делают кольца и собирают из них доспех. Эйрих интуитивно чувствовал, что это дольше и сложнее, чем если бы группы кузнецов делали отдельные детали и только их. Но это можно будет проверить позже.

Они вошли в лавку, где, если верить надписи, закупаются легионеры. Внутри было полно стоек с однотипным оружием, преимущественно короткими мечами, а также особые стойки с копьями различной длины. Оружие мог купить любой свободный гражданин, только вот, насколько знал Эйрих, большинству горожан это не нужно – все они надеются на несокрушимые легионы, которые защитят их, если возникнет такая надобность.

Ещё тут есть боевые топоры и кинжалы. Последние Эйриха не интересовали, но сильно заинтересовали первые, ведь за ними он и пришёл.

– Можно мне меч? – спросила Эрелиева.

– А ты умеешь им пользоваться? – поинтересовался у неё Эйрих.

– Нет… – ответила сестра.

– Тогда купим тебе новый топор, – покачал головой Эйрих. – Мечом надо уметь пользоваться, иначе это будет очень дорогая безделушка на поясе.

– Чем могу помочь? – спросил торговец за прилавком, успевший оценить платежеспособность Эйриха по дороговизне одеяния.

Судя по всему, однозначного вывода он не сделал, потому что Эйрих был очень молод и одет не сказать, чтобы богато, но и не бедно.

– Меня зовут Эйрихом, сыном Зевты, – представился Эйрих.

– Валентин… сын Геты, – на его манер представился торговец, а затем обвёл рукой стойки с оружием. – Интересует что-то?

– Мне нужно четыреста вот таких копий, – указал мальчик на копьё, примерно на пару голов длиннее, чем Альвомир.

– Это ланцея, – сказал торговец. – В таких количествах продать не могу, потому что…

– Вот разрешение, – Эйрих показал ему табулу от Соломона.

Римлянин принял табулу и прочитал текст, после чего скрупулёзно рассмотрел печать викария.

– Четыреста ланцей продать могу, – кивнул он, оторвав взгляд от табулы. – По пятнадцать силикв за единицу. Что-то ещё?

– Четыреста топоров, вот таких, – Эйрих указал на образец.

– Такие мы не производим, – покачал головой Валентин. – Это…

Римлянин ещё раз, но уже с некоторой настороженностью, оглядел Эйриха.

– … это товар из другого города, – сказал он.

Эйрих понял, что это приведённые в порядок боевые трофеи. Скорее всего, то, что теоретически можно продать хоть за какие-то деньги.

– Сколько возьмёшь за все топоры? – спросил Эйрих.

– Это считать надо… – почесал затылок римлянин.

– Считай, – потребовал Эйрих, беглым взглядом пробежавшись по стоящим на стойках топорам.

Есть несколько топоров, типичных для вандалов, есть пара-тройка из готских, если верить характерным особенностям, имеется несколько образчиков гуннского ремесла, но основную массу трудно как-то чётко определить – инструменты войны стремятся к простоте и скромности.

– Всего восемьдесят четыре единицы, каждая по пять силикв, – насчитал Валентин. – Это значит, что итоговая сумма…

– Четыреста двадцать силикв, – произнёс Эйрих.

– А ты хорошо считаешь, – похвалил его торговец. – Да, четыреста двадцать силикв.