Четвертый разворот

— Неправда, что вы промолчали только потому, что не придали словам Степана Федоровича никакого значения. Вы просто боитесь его.

— Я? Боюсь? Помилуйте, Инга Павловна, вы глубоко меня обижаете! Я достаточно опытный хирург, чтобы держаться за место в поликлинике. Притом вы преувеличиваете силу власти главного врача… Нет-нет, Инга Павловна, я прошу не думать так об мне, прошу не обижать меня подозрениями в трусости.

У него был действительно глубоко обиженный вид, но Инга видела, что все это наигранно. Видела по глазам Люпина, стыдливо бегающим по углам кабинета и ни на чем не останавливающимся. Ему, конечно, сейчас очень не по себе, он, наверное, и не рад уже, что зашел к ней, и готов был бы ретироваться, но оставлять Ингу в убеждении, что она права, Владлен Сергеевич не мог.

— Не надо переживать, Владлен Сергеевич, — сказала Инга. — Я все понимаю. Жаль только, что я не способна смотреть на человеческие слабости так, как это должен делать врач. Чего-то для этого во мне не хватает… Не обессудьте…

Люпин встал. И Инга увидела, как изменилось его лицо. Теперь в нем не было и тени наигранности — что-то жалкое, почти приниженное читалось и в складках у рта, и в опущенных глазах, и даже в безвольно изогнутой линии бровей.

Она неожиданно — неожиданно и для Люпина, и для себя самой — попросила:

— Вы не сможете проводить меня домой, Владлен Сергеевич? Если, конечно, вы никуда не спешите…

В первое мгновение Люпин, кажется, растерялся. Десятки раз он пытался хотя бы два-три квартала пройтись с Ингой по пути к ее дому, придумывая всевозможные причины, но каждый раз она решительно отклоняла его предложения, и в конце концов Владлен Сергеевич был вынужден отказаться от своих попыток. А тут вдруг сама, да еще после такого неприятного разговора!

— Вы колеблетесь, Владлен Сергеевич? — улыбнулась Инга. — В таком случае простите меня за назойливость, я беру свои слова назад.

— Нет-нет, Инга Павловна! — Люпин засуетился, схватил с вешалки ее пальто и услужливо помог ей одеться. — Я буду счастлив, безмерно счастлив, Инга Павловна!

Уже открывая дверь своей комнаты, — Люпин в это время стоял не дыша, гадая, не скажет ли она ему, чтобы он теперь убирался восвояси, — Инга подумала: «Зачем я все это делаю? И не следует ли хотя бы сейчас одуматься? Поблагодарю Люпина и скажу, что устала и хочу отдыхать. И он уйдет…

Она украдкой взглянула на Владлена Сергеевича и увидела его чуть побледневшее от напряжения лицо. И его глаза. Что-то нехорошее было в них, что-то животное. Люпин будто уже предвкушал легкую победу, которой он потом наверняка станет похваляться в кругу близких друзей. «А знаете, Инга Веснина только кажется такой неприступной. На самом деле…» Люпин ничего не скажет дальше. Он ведь считает себя джентльменом. Он просто загадочно улыбнется — и все. Как хотите, так и понимайте…

Нет, она его сейчас не прогонит. Пусть он будет ее гостем. Помимо всего прочего, ей любопытно посмотреть, как воспримет его посещение Алеша. «Влюбилась бы ты в кого-нибудь, что ли!..»

При этом воспоминании в душе Инги шевельнулась обида. Значит, она и вправду ему в тягость? Или Алеша действительно надеется на то, что, влюбившись, она зачеркнет свое прошлое и вместе с ним — Романа?

— Вам, наверное, будет интересно посмотреть на житье-бытье одинокой женщины, — сказала Инга, когда они вошли в ее квартиру. — Или вы человек не любопытный, Владлен Сергеевич?

Люпин засмеялся:

— Я не только любопытный, но и весьма наблюдательный, Инга Павловна. А посему смею утверждать, что одиночество ваше — вещь довольно-таки сомнительная.

Инга проследила за его взглядом и увидела, что он внимательно рассматривает висящий на спинке стула Алешин галстук и забытую на подоконнике трубку, которую он любил по вечерам выкуривать. Ей показалось, будто она уловила в смехе Люпина ревнивые нотки, и это ее развеселило. Развеселило по-настоящему, и она вдруг почувствовала в себе какую-то необыкновенную легкость, давно ею уже забытую.

— Я ведь еще не старуха! — задорно сказала Инга.

— Значит… — Люпин снова бросил взгляд на галстук и трубку, потом перевел его на Ингу. — Значит…

Она не дала ему договорить. Подхватила игриво и, как показалось Владлену Сергеевичу, даже вызывающе:

— Конечно! Вы правильно догадываетесь, доктор Люпин! У меня есть друзья, и в большинстве своем они носят отнюдь не юбки.

Люпин не смог скрыть своего разочарования, и Инга заметила, как поскучнело его лицо.

— Вас считают настоящей затворницей. Я, правда, мало в эти разговоры верил, но все же… Я видел вас довольно часто в обществе одного и того же летчика. Он что — ваш близкий друг?

Люпин вдруг спохватился: «Какое мне, в сущности, дело?» Черт с ними, с этими друзьями! Разве он, Люпин, не может стать одним из них? Например, таким же, как этот тип, который забыл тут свой галстук и свою трубку?

И в это время в комнату вошел Алеша Луганов. Остановившись у двери, он изучающе оглядел Люпина с ног до головы, потом широко шагнул к нему и протянул руку:

— Владлен Сергеевич Люпин?

Владлен Сергеевич встал, церемонно поклонился:

— Он самый… Но я не имею чести…