Четвертая Беты

Почти целый час Дан просидел в углу, рассматривая пресловутого Тонаку, нить разговора он скоро потерял, Маран и Тонака упоминали бесчисленные имена и названия, неведомые Дану, говорили о событиях, ему неизвестных, зато им самим хорошо знакомых, что позволяло объясняться почти намеками. Дан запомнил то, что ему было понятно — слова Тонаки «Против Лиги я не пойду», спокойный ответ Марана «Не против Лиги, а против Изия», «Изий — Глава Лиги», «Изий — злейший враг Лиги», завязалась дискуссия о завещании Рона Льва, потом зашла речь об Ине — «Я помню ее ребенком, прелестная живая веселая девочка», вспомнили Мауро Тона… Когда они сговорились насчет главного, Дан не уловил, но понял, что дальнейшие расхождения касаются только образа действий, Тонака хотел явиться в… прозвучало словосочетание, которое Дан после недолгого размышления перевел, как «генеральный штаб», Маран был против, он доказывал, что люди Изия в генштабе занимают прочные позиции и предлагал вначале поехать в часть, расквартированную под Бакной. Когда он перечислил высших офицеров части, Тонака перестал спорить, его лицо просветлело: «Я думал, Изий убрал всех, кто воевал при мне»… С Мараном они простились, как друзья, по дороге к мобилю Маран насвистывал какой-то марш, несколько раз останавливался, начинал объяснять:

— Ты, Дан, не знаешь, что такое Тонака. Само это имя… Я, как сейчас, помню те сообщения, одно за другим, почти без перерыва: «Части Тонаки освободили Вагру»… да-да, дерниты взяли Вагру, можешь себе представить?.. «Доблестные войска Тонаки вошли в Солану», «Армия Тонаки завершила освобождение бакнианской земли», «Победоносные воины Тонаки перешли границу Дернии»… Когда депутация дернитов явилась подписывать мирный договор, тысячи людей, собравшись на площади Расти, беспрерывно скандировали: «То-на-ка! То-на-ка!» Потом огласили условия мира, и Рон Лев начал свою речь словами: «Друзья мои, поклонимся низко нашим смелым воинам и великому нашему полководцу Тонаке, они спасли нашу страну». Это была большая честь, тогда, позднее это оказалось приговором Тонаке, Рон Лев не боялся жить среди великих, а Изий признает только одного из них — самого себя… — Он вдруг прервал свою вдохновенную речь и продолжил совершенно другим тоном: — По чести говоря, не дерниты просили нас о мире, а мы их. И ввязывалась Бакния в войну совсем не для того, чтобы потом выбивать противника со своей территории. И хотя Тонака действительно перешел границу, но совсем чуть-чуть, идти дальше у него не было ни сил, ни средств. К счастью, дерниты тоже подустали. Однако сейчас не время разбираться, где легенда, где реальность, сейчас нам нужны имя и репутация Тонаки, не так ли?

Ошарашенный этой внезапной сменой тональности Дан не ответил, но Маран ответа и не ждал, он спросил практически без паузы:

— Дан, а у вас бывают войны?

— Бывали, — хмуро ответил Дан. — Последняя — лет шестьдесят назад.

— Вам больше не за что сражаться?

— Сражаться всегда есть за что, но это можно делать без оружия.

Маран рассеянно кивнул:

— Да, хорошо бы обойтись без оружия. Но вряд ли получится.

— По-моему, ты скромничал, оценивая свое влияние на Охрану, — Дан перебрал в памяти лица охранников, приходивших к Марану за указаниями, за долгий сегодняшний день их промелькнуло немало. — Мне кажется, захоти ты — ты запросто можешь арестовать Изия или даже убрать его.

— Убрать в смысле убить? Ты не так уж заблуждаешься, Дан. Действительно, появился шанс… Кто знает, возможно, его даже удалось бы арестовать. Но это ведь ненадолго.

— Почему?

Маран взглянул на него с сожалением.

— Не понимаешь? Нам надо сбить его с пьедестала, а не сооружать ему новый.

— Новый?

— Пьедестал мученика.

— Понимаю, — сказал Дан после паузы. — Понимаю. А, кстати, почему он не расстрелял Тонаку? Тоже поэтому? Чтоб не делать из него мученика?

Маран усмехнулся.

— Нет, брат. Это здесь не при чем. Тут голый практицизм.

— В смысле?

— Великие полководцы, Дан, на дороге не валяются. Что доказала Большая война.

— А зачем ему?..

— А ты думаешь, наши войны тоже позади?

— Но…

— Потом, Дан. Извини. Некогда.

Маран вызвал его вечером следующего дня.

— Помочь можешь? Больше некому, все при деле. Надо пойти в мастерские за Главной площадью, найти Дора и сказать ему два слова: «завтра в полдень».

— Что «завтра в полдень»?

— Потом расскажу. Если успею. Сходишь?

Дан только молча кивнул.