Честь семьи Прицци

Эта была ложь, но ложь из приятных, благодаря которой Чарли перестал бояться, что он ей навязывается, и почувствовал, что интерес взаимный.

— Вы, наверное, шутите. Итак, куда же мы поедем? — Айрин поднялась. Она была подходящего роста — примерно на три дюйма ниже Чарли, но с прошлого раза она словно выросла. Наверное, надела туфли на высоком каблуке.

— У меня студийная машина с водителем, — ответил Чарли.

— Предлагаю поехать на моей машине. Вы поведете.

Чарли никогда не слышал такого голоса. Перед отъездом он попросит Паули прокрутить ему кино с Гретой Гарбо, потому что Айрин Уокер, должно быть, говорит как Грета Гарбо. Он где–то читал, что один ее поклонник заплатил пятнадцать тысяч долларов за сухую розу, которую Гарбо поцеловала лет двадцать назад. Тогда Чарли подумал, что парень сумасшедший, но теперь он его понимал. Он бы отдал пятнадцать тысяч долларов за любую розу, что побывала вблизи Айрин Уокер. Он и сам сидит вблизи Айрин, и он ей нравится, и она, наверное, скоро его поцелует, а когда–нибудь его выставят на аукцион и продадут по бешеной цене.

Они медленно прошли мимо лифтов, мимо витрин и ресторанов и вышли к крытому подъезду, куда по знаку швейцара подкатили ее двухместный иностранный родстер цвета аметиста. Чарли усадил Айрин в машину, дал швейцару на чай и велел отослать его автомобиль обратно на студию. Затем он сел за руль и спросил:

— А что это за машина?

— «Гоцци».

— «Гоцци»?

— Да, копия «мерседеса» 1929 года. Японцы делают их в Англии и продают в арабские страны. Для Калифорнии самое то.

— Такая машина везде пригодится, — сказал Чарли, выруливая на проезжую часть. — Дорогая, наверное.

— Недешевая, конечно, — ответила Айрин, — но подумайте, сколько она будет стоить через два года. Какую кухню вы предпочитаете?

— Кухню?

— Ну да, в какой ресторан поедем?

— Понятия не имею. Я не местный.

— Хорошо, я знаю отличный ресторан на берегу океана.

Они поехали к океану. Проезжая по окружной по Пасифик–Коаст–Хайвей, Чарли чувствовал себя лучше, умнее, добрее и даже выше ростом, чем всегда. От счастья он рассказал ей про Лансинг в Мичигане — там хоть и обошлось без Айрин Уокер, но тоже было отлично.

— Я поехал туда по делу, а тут пурга. Снегу намело — жуть. Из сотрудников только администратор и ночной сторож, остальные не могут добраться на работу через заносы. Постояльцам пришлось убирать свои постели, готовить, пылесосить коридоры и все такое. Некоторые, конечно, отлынивали. А я люблю готовить и убираться, я живу один и сам веду хозяйство. Я и говорю администратору — я, мол, вам тут помогу. Вот я и работал на коммутаторе, на кухне, в баре — везде, где требовалась помощь. Большинство постояльцев тоже терпеливо все переносили, помогали друг другу, но были и такие, которые торчали без дела в холле и только смотрели в окно на пургу. Или буянили. А снегу все прибывало и прибывало. На третий день к нам пробился мужик со снегоочистителем и предложил очистить парковку и дорогу до главной трассы за четыреста долларов. Администратор, конечно, отказался, потому что, во–первых, дорого, а во–вторых, у них контракт с другим снегоочистителем. Народ стал возмущаться — дескать, мы хотим отсюда уехать и нам плевать, а двое мужиков начали его бить. Ну я по–быстрому раскидал их, и они притихли. Но все обозлились, бросили работать — даже нормальные люди. До вечера, пока не явился контрактный снегоуборщик и не расчистил завалы, я кормил их и всячески ублажал. Как только стало известно, что дорога свободна, они все вымелись за десять минут, и только трое из этих мерзавцев предложили администратору заплатить. Но он не взял с них деньги. А потом он — Фрэнсис М. Виникус его звали — долго меня благодарил, говорил, что я сделал доброе дело. Я и сам это знал, но все равно было приятно. Я звоню ему каждое Рождество. Это доставляет мне удовольствие.

— Вы этого достойны, Чарли, — сказала Айрин. — Я горжусь вами.

— Надо помогать людям, — расплылся в улыбке чрезвычайно довольный Чарли.

Тем временем дорога запетляла меж холмов, и вскоре они прибыли на место, которое — и Чарли сразу это понял — во второй раз ему ни за что не отыскать.

Наверное, ресторан принадлежал латинос. Официант точно был из этих, и Айрин заказала ему что–то пуэрториканское. Название он не разобрал.

— Что вы заказали? — спросил он.

— Посмотрели бы вы сейчас на себя, Чарли. Ксенофобия у вас на лице написана.

— Да? Ладно. Так что же он принесет? — Чарли старался не выдать своего волнения и даже возмущения.

— Ананасовый сок с ромом.

— Повторите, пожалуйста, название.

— «Хуго де пинья кон Бакарди».

— Это пуэрториканский напиток?

— Может быть. Я пила его только на Кубе.

Выпив по бокалу, они повторили. «Вкусно, — подумал Чарли, — и, наверное, полезно». В виде закуски подали блюдо под названием «комбо начос» — ему очень понравилось. За разговорами они много смеялись, что было для него в новинку. Никто никогда не считал его юмористом. Скорее наоборот. Через некоторое время Чарли осмелился спросить:

— Вы замужем?

— Не вполне.

— Как это?