Честь семьи Прицци

Когда–то они с Чарли были помолвлены и собирались пожениться. А потом рассорились — по ее вине, и она пустилась во все тяжкие в компании одного парня. Они долго куролесили и под конец очутились в Мехико, где пьянствовали беспробудно. Она не знала, что делать, и потому просто сидела с ним в гостинице и пила. И однажды два человека из команды ее отца ворвались к ним в номер и избили ее собутыльника до полусмерти, причем гостиничный администратор стоял, сложив руки на груди, и смотрел. Ее они забрали с собой и отвезли обратно в Нью–Йорк. Взгляд отца был полон презрения. «Ты опозорила семью, — сказал он. — Ты показала, как ты бережешь семейную честь. Ты должна была стать женой сына старейшего друга твоего деда, а вместо того ты стала проституткой. Твоя мать, хвала небесам, об этом не знает, ангелы уберегли ее от твоего позора. Слушай внимательно, потому что я говорю с тобой в последний раз. Пусть Анджело Партанна прощает тебя, но Чарли никогда не простит. Ты жестоко оскорбила его. Ты можешь делать вид, что ты по–прежнему член семьи и моя дочь, потому что таково желание твоего деда, или можешь убираться на все четыре стороны — ты не член семьи и не моя дочь. И я позабочусь о том, чтобы ты до конца своих дней не вышла замуж».

С Чарли они увиделись лишь через пять месяцев. Он поздоровался, спросил, как дела, будто ничего не случилось. Он не был даже холоден, он был равнодушен. Она потеряла его. Она любила его и потеряла навсегда.

Глава 3

Чарли с отцом провели большую часть дня в лаборатории, где химики тестировали образцы груза, полученного из Азии через Колумбию. Это был высококачественный героин номер четыре. Спецы также должны были разделить продукт на оптовые и дилерские партии. После полудня, проезжая по Лонг–Айленду, Чарли вспомнил, что его таскали в полицию в связи с убийством Неттурбино.

— Да, Эд мне говорил, — сказал отец. — Но у тебя тут полное алиби, верно?

— Чья это работа, па?

— Наша.

— Наша? Ну и дела! А я ничего не знал.

— Лучше всего ничего не знать.

— Так кто же это сделал?

— Один приезжий талант. Большой спец.

— Почему приезжий?

— Винсент просил сделать так, будто мы тут ни при чем. Мы все были на свадьбе, что подтверждают фотографии и видео. Не беспокойся, все в порядке.

— Неплохо, в общем, придумано.

Вернувшись домой в десять минут десятого,

Чарли вышел на террасу и позвонил Мэйроуз. Погода не задалась — лил сильный дождь, и ему пришлось прятаться у стены под навесом. Однако Чарли всегда полагал, что террасу с таким шикарным видом необходимо использовать, а иначе можно сидеть и в небоскребе где–нибудь в Западном Бруклине.

— Ну и дельце ты мне задал, Чарли, — сказала Мэйроуз, продиктовав телефон Айрин. — Проще, наверное, было бы узнать номер телефона в будке, что стоит на вершине Эвереста.

— Как мне тебя отблагодарить, Мэй? Чего тебе хочется?

Она печально рассмеялась:

— Пришли мне валентинку, а больше ничего и не надо.

Часы показывали двадцать пять минут десятого. Значит, в Калифорнии сейчас двадцать пять седьмого. Самое время позвонить.

Айрин сняла трубку на третьем гудке.

— Это Чарли Партанна, — сказал он, не дыша.

— Чарли Партанна?

— Ну да.

— Вот здорово! Откуда у вас мой номер?

— Спросите чего–нибудь полегче. А вы не сердитесь?

— Что вы! Я очень рада. А вы сейчас где?

— В Бруклине.

— Ах…

— Но завтра я ненадолго прилетаю в Лос–Анджелес. Может быть, съездим куда–нибудь поужинать?

Повисла долгая пауза.

— Хорошо, — наконец произнесла Айрин.

— Отлично. Я за вами приеду. В котором часу вам удобно?

— В семь?

— Идет.

— Только сюда не приезжайте, лучше встретимся в холле гостиницы «Беверли Уилшер».

— Конечно, конечно. Спасибо. Спокойной ночи.

Положив трубку, он еще долго сидел на террасе, глядя на телефон. Всю жизнь он воспринимал телефоны как нечто само собой разумеющееся, как предмет мебели. Да и что в них особенного? Но когда, допустим, необходимо срочно вызвать врача или адвоката — тогда другое дело. Или взять его случай. Телефон оказал ему эту услугу, точно это был какой–нибудь пустяк — вроде помог ему узнать, какое сегодня число. А между тем это был совсем не пустяк — телефон связал его с Айрин. И если он еще раз услышит, что местные сорванцы курочат телефонную будку, как недавно, то им не поздоровится.

Айрин, в плетеной зеленой шляпке, которая могла бы завоевать шляпному делу ведущее место среди изящных искусств, ждала его в холле. Чарли издали приметил, что движение вокруг нее ушло в минус, и заочно пожалел беднягу Паули. Ему казалось, что он видит, как туманятся глаза стариков, как возникает эрекция у всех гостиничных клерков и постояльцев поблизости, и что каждая женщина, видящая Айрин, обречена всю ночь промучиться от зависти. Чарли, не чуя под собой ног, остановился. Айрин, маня его, подняла руку, и пальцы ее затрепетали. Чарли приблизился.

— Я уж испугался, что никогда вас больше не увижу, — сказал он, наклоняясь.

— А я вам звонила, — ответила Айрин. — Мэйроуз дала мне ваш телефон. Но вас не было, и я решила снова позвонить в воскресенье утром.