Читаем Чешский с Карелом Чапеком. Рассказы из одного кармана полностью

„Teď na to není kdy,“ řekl podplukovník suše. „O tom ukradeném spise zatím ovšem nikomu neříkej; leda až… až tě zavolají. A ještě něco: služce řekni, že ten zloděj ukradl nějaké konzervy, nic víc.“

„Ale poslyš,“ zvolal plukovník zoufale, „ty přece ten spis najdeš, že?“

„Budu hledět,“ pravil podplukovník a srazil služebně paty.

Toho rána seděl plukovník Hampl jako hromádka neštěstí (в то утро полковник Хампл напоминал: «сидел как» кучку несчастий; hromádka – кучка, горка; neštěstí – несчастье, беда). Chvíli si představoval (какое-то время/моментами он представлял себе), jak ho přijdou dva důstojníci zatknout (как два офицера придут, чтобы его арестовать/посадить); chvíli si hleděl nějak vymyslit (моментами пытался: «искал» как-нибудь угадать), co asi dělá podplukovník Vrzal (что может делать подполковник; asi – около, приблизительно) a jak uvádí v pohyb celý ten veliký a skrytý aparát vojenské informační služby (и как он приводит в действие весь огромный и невидимый/подспудный аппарат военной информационной службы; pohyb – движение; skrytý – невидимый; подспудный). Představoval si poplach u generálního štábu a sténal (представлял себе = рисовал в своем воображении переполох в генеральном штабе и стонал; poplach – переполох, смятение; sténat – охать, стонать).

Toho rána seděl plukovník Hampl jako hromádka neštěstí. Chvíli si představoval, jak ho přijdou dva důstojníci zatknout; chvíli si hleděl nějak vymyslit, co asi dělá podplukovník Vrzal a jak uvádí v pohyb celý ten veliký a skrytý aparát vojenské informační služby. Představoval si poplach u generálního štábu a sténal.

„Karlouši (Карлуша; /звательн. падеж/),“ říkala mu podvacáté jeho paní (в двадцатый раз говорила ему супруга) ( – už dávno z opatrnosti ukryla jeho revolver do služčina kufru (из предосторожности она уже давно спрятала его револьвер в чемодан служанки; kufr – чемодан, сумка)), „nechtěl bys něco sníst (может, поешь: «не хотел бы ты что-нибудь съесть»)?“

„Dej mi pokoj (оставь меня в покое: «дай мне покой»), ksakru (к черту),“ utrhl se plukovník (набросился /на нее/ полковник; utrhnout se – сорваться, оторваться; напуститься, наброситься; utrhnout – оторвать, сорвать, оборвать). „Já myslím (мне кажется/я думаю), že to viděl ten žid naproti (что его видел тот еврей /из дома/ напротив).“

Paní jen vzdychla a šla do kuchyně plakat (госпожа лишь вздыхала и уходила на кухню плакать).

„Karlouši,“ říkala mu podvacáté jeho paní ( – už dávno z opatrnosti ukryla jeho revolver do služčina kufru), „nechtěl bys něco sníst?“

„Dej mi pokoj, ksakru,“ utrhl se plukovník. „Já myslím, že to viděl ten žid naproti.“

Paní jen vzdychla a šla do kuchyně plakat.

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Чешский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки