Черный север

И, видимо, его ответ прозвучал таким красноречивым тоном, что Поллоу прикусил язык и не стал спрашивать подробностей.

В том же, что тот случай прошел мимо Гилберта, не было ничего удивительного — произошедшее постарались замять и не афишировать.

— Тогда… — снова начал Поллоу, набрал в легкие побольше воздуха и… шумно выдохнул. — Тогда не знаю.

— И я, — хмуро согласился с ним Мартин, по-прежнему не открывая глаз. — Женщина может быть неглавной. Εе могли банально нанять, и тогда все наши рассуждения не имеют смысла.

— Угу, — с очередным вздохом согласился помощник. — Но, знаешь… — Март как раз приоткрыл один глаз и заметил, как тoт зябко передернул плечами, хотя в помещении было ничуть не холодно. — Эти руны… черные маги в лесу… женщина… Это настолько похоже на то, что пpоисходило три года назад, что не присутствуй я лично на казни твоей сестры, то дал бы голову на отсечение, что это она.

На сей раз Мартин распахнул глаза полностью и, оторвав спину от стены, уставился на помощника в упор.

«Я все равно тебя люблю, мой-подлый-предатель-идеалист-брат. Живи долго и помни об этом», — сказала Вита ему на прощание. И сейчас ее голос, словно наяву, набатом зазвучал в ушах.

Подумать только, он до сих пор помнил каждое слово…

— Что? — наивно не понял Гилберт.

И Мартин мотнул головой, смаргивая непрошенное видение.

— Ничего, — соврал не колеблясь. — Вспомнилось. — И, подхватив все еще ждущую у его локтя полную кружку, выпил ее содержимое залпом.

Все-таки Поллоу был прав: после таких разговоров выпить бы не помешало.

И точно не чая.

Глава 42

Он в упор не помнил, как заснул, зато проснулся от чудовищной головной боли. Темнота окутывала волнами, клубилась перед не способными открыться глазами и била, била прямо в виски.

Какого?..

Мартин хотел было привычно провести ладонью по лицу, но не смог — тело не то что не слушалось, оно вообще не ощущалось, будто ниже шеи ничего не было.

Мгновение паники, от которой стало трудно дышать, и глубокий выдох. Спокойно, спокойно, если он еще в состоянии думать…

Голову снова пронзило болью, будто кто-то воткнул в затылок острую спицу, и, кажется, он застонал. От такой зубодробительной боли на глазах выступили слезы — щекам стало мокро.

И снова вдох-выдох — успокоиться…

Поднять веки все-таки удалось, правда, с третьей попытки. Впрочем, ничего не изменилось — вокруг оказалось темно хоть глаз выколи. Тело ниже шеи по-прежнему не ощущалось, будто, пока он спал, ему отрубили голову и положили ее в коробку, как новогодний подарок.

Вот только отрубленные головы не умеют думать, а Март прекрасно осознавал себя. Ρазве что ни черта не понимал, что происходит.

И нет, это была не коробка, потому как где-то вдалеке громко хлопнула дверь и еще способной чувствовать щеки коснулся холодок сквозняка. Кажется, кто-то заговорил. Но то ли этот голос находился так далеко, что Мартину не удалось разобрать ни слова. То ли шум крови в голове настолько перекрывал другие звуки.

Позвать на помощь? Οн был уверен, что открыл рот, но оттуда не вырвалось и звука. Значит, стон ему только почудился, или?..

На сей раз болью прострелило висок, и мысль уплыла, так и не оформившись.

Очереднoй приступ миновал, и снова стало легче дышать. Однако ничего не изменилось: темнота, сквозняк и полное онемение тела.

Спокойно, только не паниковать…

Март попытался сосредоточиться, несмотря на боль в голове. Что последнее он помнит? Они поговорили с Гилбертом, тот попрощался, обещал написать Корнелии, что с ее супругом все в порядке и чтобы не верила глупым слухам — вернется и все объяснит. Поллоу отвесил очередную глупую шутку про неверных мужей, Мартин незло послал его к черту и — провал.

Вроде бы помощник все-таки ушел, повернулся ключ в замке…

Да, это он помнил. А потом резко потянуло в сон, голова стала тяжелой и…

А вот после этого уже провал.

Все это время Мартин отчего-то думал, что его арестовали, чтобы не мешался под ногами, чтобы выиграть время, пока он взаперти — боги знают для чего, но тем не менее. А оказалось, его посадили под замок только для того, чтобы, когда за ним придут, он не смог оказать сопротивления и улизнуть, как это случилось в лесу.

Чай, чтоб его. Ну конечно!

Чертов чай, который не пах ничем. С первого же приема пищи в камере Март выливал это пойло в канализацию. Не то чтобы что-то подозревал, просто не хотел пить эту дрянь со странным осадком. А оказалось…

Случилось бы то, что случилось, в первую же ночь после его ареста, выпей он «чай» сразу? Наверняка.

Захотелось выругаться вслух, смачно и грубо. Но голос не слушался, а тела все так же словно не существовало.

И паника теперь совершенно бессмысленна, потому что ему точно не отрубили голову, а он не ослеп и не получил неожиданный паралич — всего лишь руны. Кто-то усыпил его, пoхитил и нанес руны — рядом, либо прямо на тело или одежду. И пока этот кто-то не порвет рунную цепь, можно пытаться кричать или биться в безмолвной истерике — ничего не помоҗет.