Черный Принц

Битва продолжалась до темноты, но каждую последующую атаку французов — английские хронисты утверждали, что их было в общей сложности пятнадцать — ждала та же судьба, что и предыдущие. Вынужденные пробираться по телам павших воинов и коней, выкашиваемые перекрёстным огнём английских лучников, латники упорно стремились туда, где на склоне холма развевался штандарт принца. Части из них удавалось добраться до позиций неприятеля, где их встречали сталью и отбрасывали назад. Разбитые кавалеристы бежали с поля боя, за ними, поддавшись панике, устремлялась пехота.

Когда французские атаки окончательно выдохлись, английским латникам подвели из тыла коней. Началось преследование отдельных уцелевших в сражении групп неприятельских воинов. За всадниками устремились лучники. Там, где во время сражения был тыл французов, англичане наткнулись на небольшой отряд, состоявший из ополчения города Орлеана и королевской свиты, сплотившейся вокруг Филиппа VI. Завязался жестокий бой. Французский король был ранен стрелой в лицо, под ним пали два коня, его знаменосец был убит. В конце концов, Филиппа убедили оставить поле боя, и он бежал вместе с Иоганном Геннегауским к находившемуся неподалёку замку Лабруа, оттуда в Дуллан, и затем в Амьен. Королевский штандарт и орифламма остались валяться на поле боя.

После бегства французского короля Эдуард III, вовсе не уверенный, что неприятель окончательно разгромлен, установил вокруг лагеря крепкую стражу на случай внезапного нападения. Нормандский хронист писал, что он приказал также сложить деревья в мельницу, стоявшую недалеко от поля боя, и поджечь её, соорудив импровизированный гигантский факел, всю ночь освещавший окрестности.

Как выяснилось, опасения Эдуарда III были вполне обоснованными. На рассвете 27 августа большой французский отряд численностью в 2000 человек неведомо откуда появился ввиду английских позиций. Это были припозднившиеся ополченцы из Нормандии и Пикардии в сопровождении некоторого количества латников под командованием Рудольфа Храброго, герцога Лотарингского. Сражаться с ними вновь выпало на долю принца Уэльского, графов Нортхэмптонского и Уорикского. Французы совершенно не были готовы к бою и приняли всадников, неожиданно возникших перед ними из утреннего тумана, за товарищей по оружию. В результате принц с соратниками быстро разгромил неприятельский отряд.

* * *

Вот теперь англичане с полным правом могли праздновать победу. Герольды прошли по полю битвы и ближайшим окрестностям, подсчитывая павших. По их сведениям со стороны англичан погибло всего 200 воинов, в том числе 40 латников. Потери французов были гораздо больше — герольды насчитали 1542 тела рыцарей и латников на склоне холма перед позициями принца Уэльского, и ещё несколько сотен на близлежащих полях. Простым пехотинцам и арбалетчикам счёт не вёлся. Естественно, достоверность этих подсчётов вызывает определённые сомнения — потери французов кажутся основательно завышенными, а англичан заниженными.

В течение воскресенья 27 августа были опознаны павшие в бою представители высшей знати. Среди них оказались Иоганн Слепой, король Богемии, брат французского короля Шарль, граф д’Алансон, племянник короля Луи де Шатийон-Блуа, граф де Блуа, Жан, граф д’Аркур, женатый на племяннице короля Рудольф, герцог Лотарингский, Луи де Дампьер, граф Фландрский, и многие другие.

Несмотря на некоторую эйфорию, простительную молодому дворянину, впервые участвовавшему в кровопролитном бою и, пусть номинально, но командовавшему авангардом, Эдуард Вудстокский был непритворно огорчён гибелью такого славного рыцаря, как Иоганн Слепой. И когда над телом короля Богемии Эдуард III испытующе спросил сына, нашёл ли он сражение неплохим развлечением, тот с грустью промолчал. Он был не одинок в своей скорби — король Англии также испытывал чувство уважения к павшему, который был стар годами, но оставался до конца жизни достойным и храбрым воином, учтивым с пленными. Между прочим, граф Саффолкский был обязан ему жизнью: когда французы захватили его в 1340 году во Фландрии, Филипп VI поначалу собирался отрубить пленнику голову, но сохранил графу жизнь исключительно по просьбе Иоганна Богемского.

Торжественная заупокойная месса по мёртвому королю была отслужена воинственным прелатом Томасом Хэтфилдом, князь-епископом Даремским, только-только снявшим боевые доспехи. Именно в честь Богемца принц Уэльский выбрал себе бейдж в виде страусовых перьев, как отметил в своём манускрипте врач принца Джон Ардерн: «Эдуард, старший сын Эдуарда, короля Англии, носил такое же перо на шлеме, и досталось ему это перо от короля Богемии, которого он убил при Креси во Франции. И принял он перо, называемое страусовым, потому, что сей благороднейший король носил его на своём шлеме»⁴³.