Сражение при Креси увенчалось вне всякого сомнения блестящей победой, благодаря которой Эдуард Вудстокский заслужил прочную репутацию доблестного воина. Именно его баталия приняла на себя всю тяжесть боя, а сам он находился в месте, где кипела самая жаркая схватка. Конечно, большая часть стратегических моментов была разработана королём и его советниками ещё до боя, и победу англичан стоит отнести главным образом на счёт этих приготовлений. Но без мужества и твёрдости Эдуарда самые детальные и мудрые планы могли пойти прахом. Исход битвы не был бы столь благоприятным для Англии, если бы не удивительная стойкость принца и его рыцарей.
Эдуард Вудстокский продемонстрировал, что он достоин славы своих предков, от которых унаследовал большую физическую силу и выносливость. Его прадед Эдуард I как-то на турнире в Шалоне в 1279 году поднял с коня вооружённого рыцаря. Дед Эдуард II, хотя и не принимал участия в состязаниях и войнах, был не последним силачом. Его отец Эдуард III также прославился и на турнирах, и в боях. После битвы при Креси за Эдуардом Вудстокским прочно закрепилась не только репутация блестящего придворного щёголя, но и бесстрашного рыцаря. Именно таким он изображён в средневековой английской поэме «Расчётливость и Расточительство»[43] под видом посланника короля, отправленного к двум враждебным армиям.
Битва при Креси не только принесла Эдуарду Вудстокскому заслуженную славу, но обогатила его бесценным военным опытом. Принц в полной мере сумел оценить преподанный урок и блестяще его усвоить, что сослужило ему в последующие годы великолепную службу.
Тактика, которую успешно применил в сражении Эдуард III, была хорошо известна англичанам со времён Шотландских войн. Преимущество хорошо подготовленных оборонительных позиций и правильного использования лучников в сочетании со спешенными латниками помогло устоять против французских кавалерийских атак. Но принц понял, что неслыханный триумф при Креси объяснялся не только этим единственным фактором. Немаловажное значение имела дисциплинированность английской армии. Все вольности, которые солдаты позволяли себе на марше, в боевом строю моментально прекращались. В хрониках упоминается единственный факт пренебрежения приказом в пылу сражения, да и то в его достоверности можно усомниться: «И были там убиты две тысячи французов и множество пехотинцев, а единственным англичанином, который яростно устремился на [вражеские] боевые порядки, оказался неопытный солдат Эмери Роксли»45.