Чернолунье

Дай ненавидел этих худо революционеров. Они всю жизнь ему поломали.

Он уловил движение неподалеку от себя. Возле стены соседнего дома суетился конопатый мальчишка лет двенадцати. На рыжей головёшке – старая дырявая кепка, а на исхудалых плечах – мешковатая куртенка. В одной руке он держал тяжелую стопку пожелтевших бумаг, а на другой висело ведёрко с клеем и кисточкой с растрёпанными волосьями.

Он пытался приладить провокационный плакат на стену, когда Дай бесшумно подошел к нему со спины.

Обернувшись, мальчишка подпрыгнул от испуга, чуть не выронив всю свою поклажу.

– Нельзя ж так людей пугать! – заворчал он, нахмурив брови. – А если бы разрыв сердца?! – он наиграно выпучил глаза, неуклюже прижав руку к груди. – Так и умереть можно! Но я согласен уладить всё мирно за моральную компенсацию. Здоровье не железное, знаете ли.

– Пенделей тебе надавать? – насмешливо спросил Дай, скрестив руки на груди. – А то я быстро, вмиг вылечишься да людей дурить разучишься.

– Почему же сразу пенделей? – жалобно заскулил мальчишка. – Семья сорок человек, а кушать всем хочется.

– Хочешь заработать, так заслужи деньги честно, – безразлично отозвался Дай – Вчера видел девчонку в мужской одежде? Брюнетка такая с белой кожей, на аристократку похожа.

Мальчишка удивленно вытаращился. Узнал. Потом нахмурился, забегал глазами и сказал:

– Видел такую… кажется.

– Кажется?

– Да что-то память подводит, – уклончиво ответил он, выставив ручонку в попрошайническом жесте.

Дай вздохнул и положил серебряник в худощавую ладошку.

Глаза мальчика алчно вспыхнули, и он быстро спрятал монету в карман.

– Спасибо, молодой господин, за вашу щедрость… – залебезил он, отвешивая поклоны.

– Ну, – нетерпеливо перебил Дай. – Девчонка…

– Да-да-да помню её. Она ходила, расспрашивала всё про какую-то пропавшую блондинку. Всё интересовалась каким-то переулком…

– Дорогу к нему знаешь? – нахмурился юноша.

– Да, знаю вот только…

– Показывай, – властно прозвучал голос, не приемлющий отказа.

Дай внимательно вслушивался в каждый шаг. Биение собственного сердца казалось чужим. Ему мерещилось, что за ним повсюду наблюдают, следит кто-то из шпионов Совета, идет по пятам, и, выкини он что-нибудь подозрительное, о нем непременно тут же доложат.

Мальчишке передалась его взвинченность: он весь скукожился и шел, точно на казнь, прижав голову к плечам. Уже на подходе к злополучной арке он вдруг подал голос:

– Зачем вы ищете эту девушку? – он старался, чтобы вопрос звучал как можно более непринуждённо, но волнение и насторожённость выдавали его с головой. – Неужели она что-то сделала? Украла, может, чего… – тут его голос дрогнул, и он проглотил вставшие комом в горле слова.

Дай удивлённо поднял бровь. Неужели переживает? Но вопрос проигнорировал, и мальчишка тихо вздохнул.

Дойдя до места назначения, беспризорник уж хотел распрощается с Даем подобру-поздорову, но застыл, от последующих небрежных слов:

– Лучше прекращай расклеивать плакаты. Незаконно это, и полиции не понравится.

Мальчик покинул его в замешательстве. А через несколько кварталов выбросил макулатуру и клей в мусорный бак.

В тёмном арочном проходе под мостом стояла сырость, и воняло гниющим мхом. Периодически по стенам пробегали черные тараканы. На позеленевшей мостовой, сверкая камушками, валялась женская заколка. Бижутерия. Не сильно дорогая, у каждой леди найдётся такая безделушка. А вот рядом с ней – брызги крови. А ещё темные мазки пальцев на кирпичах стены. Судя по консистенции, кровь появилась здесь совсем недавно.

Дай нахмурился. Его не радовал факт, что девчонка ранена.

Он в очередной раз раскрыл «зеркальце», но красная точка на подрагивающем от помех экране всё ещё показывала, что Лилит в особняке. Он же сказал ей всегда носить «оберег» с собой! Хотел привязать на «поводок», но, похоже, ничего не вышло.

Если она и забыла жучок в особняке, то только в своих вещах в комнате Оливии.

На всклоченной постели валялась смятая мужская рубашка и бордовый фрак. Карманы вывернуты, но в них не оказалось ничего похожего на зелёненький камешек-«оберег». Дай в бешенстве обшарил всё пространство вокруг. Взмыленный, запыхавшийся он посмотрел на стиснутое в руке зеркальце с мигающим огоньком.

Пазл в голове сложился. Он, наконец-то, понял…

Ⅲ

Оливия разгромила план Лилит в пух и прах. Затылок Лилит нещадно болел, пока Оливия, пыхтя от возмущения, высказывала всё, что думает о таком «плане».

Лилит предложила ей сбежать, в то время как другие девчонки отвлекали бы внимание охраны. Но дочь повара такой расклад не устроил. Она заявила, что никуда не уйдет без остальных девушек. И, чтобы хоть как-то переубедить, Лилит рассказала, что заметила за время своего заточения.