Чернолунье

– Какая я ему «мамка»? – устало спросила она, – Он взрослый уже и сам в состоянии за собой приглядывать. Хоть я и понимаю это, всё равно волнуюсь. – Рэйка покрутила в пальцах стакан, наблюдая, как переливается из стороны в сторону жидкость. – Не хочу потерять его так же, как тех рыцарей.

Она устало вздохнула и вполголоса продолжила:

– Это очевидно, что Дай мечтает вырваться из Ордена, но выход от туда только посмертный. Поэтому я и волнуюсь, как бы он чего не натворил. Нарушителю клятвы грозит казнь, как преступнику, предателю родины. Я боюсь, что Дай станет предателем, и тогда мне придётся взять ответственность на себя и убить его своим руками. Ведь это я плохо присматривала за ним… – её хрипловатый голос сорвался на шёпот. – Бертрам бы не простил такой оплошности. Зря я его отпустила…

Борис успокаивающе похлопал её по плечу.

– Бертрам поступил бы также. Он бы лично устранил даже своего родного сына, стань он предателем. Он бы решил – это его долг.

Рэйка растянула уголки губ в подобии улыбки.

– Даже если Дай выполнит задание Совета, – мрачно прошептала она, – они «освободят» его только одним способом – убив. Молюсь, чтоб он не достал камень…

Она сцепила пальцы в замок и закрыла глаза. И правда молилась.

«Мне так тяжело без тебя, скажи, что мне делать, Бертрам?..»

На следующий день с утра в Зале славы состоялась церемония прощания – похороны. Много людей собралось в ярко освещённом зале с отливающими золотом люстрами и колоннами цвета слоновой кости.

Это была первая и крупнейшая военная академия, где обучались военному искусству все дворянские дети. Это считалось почётным – закончить самую известную Алнаирскую академию, а после поступить на службу в армию. Оканчивающие обучение занимали в армии высокие посты и могли стать чуть ли не главнокомандующими.

Все рыцари Ордена так или иначе академию прошли.

– …поэтому я хочу сказать: рыцарь Никас был великим и талантливым человеком! – громогласно вещала Рэйка со сцены, стоя за кафедрой. Отовсюду звучали щелчки вспышек камер, слепившие её своим светом. Но она держалась непоколебимо. Осталось немного. – Он до последней секунды своей жизни гордо выполнял свою работу! И погиб как герой! Вечная память тебе, Никас Зарий! – объявила глава рыцарей, беря в руки огненно-красную лилию. – Ты навсегда останешься с нами, в наших сердцах.

С этими словами она вложила в его сложенные на груди руки цветок. Никас лежал в гробу бледный и неподвижный, точно каменное изваяние. На нём был синий рыцарский мундир с серебряными эполетами и верёвками, а на груди – приколоты медали за отвагу, помощь и другие. Казалось, он утомился, забыл снять одежду и просто крепко уснул. Рэйка не могла поверить в его смерть.

Всё ещё склонённая над его гробом она горько прошептала:

– Теперь можешь спать спокойно, Никас, я больше не допущу жертв.

Рэйка сошла со сцены. Вслед за ней к гробу потянулись другие люди: родственники, близкие друзья, сослуживцы, знакомые – все они подходили по одному. Кто-то тихо прощался, как Рэйка, кто-то, как мать Никаса, рыдал, многие пустили слезу. Никас был хорошим, дружелюбным и доброжелательным человеком.

А ещё, он любил Рэйку. Но её сердце навсегда принадлежало только одному человеку…

После долгого прощания люди разбрелись по залу. Некоторые стояли возле столов с едой и вели светские беседы со знакомыми и незнакомыми прежде.

Официанты разносили на подносах напитки. И у одного из таких Рэйка перехватила бокал с шампанским.

Она глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с силами, и пошла прямиком к семье погибшего. Они выслушивали соболезнования от всех и каждого. Люди воспринимали как должное обязательно подойти и посочувствовать.

Рэйка готовилась к худшему, поэтому шла к его родителям как на плаху.

– Здравствуйте, милорд Зарий, миледи, – она почтительно поклонилась им. – Хочу принести вам свои соболезнования. Ваш сын был прекрасным человеком. Я всегда могла на него положиться, доверяла ему как себе. Он служил с честью и не посрамил своей благородной фамилии. Никас погиб как настоящий герой: при исполнении своего долга…

Миледи Зарий неприязненно скривила губы.

– Точно ли он выполнял свой долг? – закипая, спросила она. – Или он просто спасал вашу жизнь? А может это всё ваша некомпетентность, Рэйка Урвия. Я слышала, один рыцарь под вашим началом уже погиб точно так же, как мой сын!

Рэйка насупила брови, но промолчала.

– Мелани, успокойся, – сказал её муж, кладя руки ей на плечи. – Мы всё ещё на людях. Ты привлекаешь много внимания.

– Что, нечего сказать?! Безразличная сволочь! – продолжала кричать женщина, игнорируя попытки мужа её успокоить. – Ты погубила нашего сына! Все знают, как он к тебе относился, и из-за этого он умер! А ты живая…

Лицо женщины исказила ярость и горе. Глаза её красные от слёз снова намокли.

– Ты даже слезинки не проронила, хотя бы ради приличия, – с ненавистью прошипела она. – Бесчувственная солдафонка!

Ⅱ

На следующий день вечером Рэйка отправилась в Дворянскую Академию смотреть на десятку рыцарей, прошедших «отбор». Близился последний тур.