Чернилами добра и зла

Жильцами дома – звук и запах,
Которые рожает жизнь,
И черепица черепахой
Над ней оранжево лежит,
Уют от ветра сторожит.
Тот зло срывает на рубахах —

На белых флагах чистоты
И добрых помыслов фрегата.
Без кружев, выкройкой просты,
Они, заплата на заплате
Потёртой, машут o незнатном
Происхождении четы,

Что в доме с Богом.
В единенье
Он стряпает и шлёт еду,
Его благодарят за рвенье,
Потом на суп готовы дуть,
И отмечают раз в году
Свои и Бога дни рожденья.

И дом тот истово творит
Детей, молитвы, песни, тесто
От февралей по январи,
И начинает с Богом вместе
Любое дело. Он же, честен,
С ним о стропилах говорит.

Не чужд и поприщам столичным
В стеклобетонных городах,
Где пыльны жалюзи, безличны,
А в кранах твёрдая вода.
Зайдёт в костёлы и – айда,
Чтобы успеть на электричку

Туда – в дубовый свой ковчег,
Который выплывет и в кризис,
Начнёт с нуля всё вообще.
На нём спасутся даже крысы
И пара луковиц нарцисса
Да семя ржи и овощей.

Дома́

Преградами для внешней темноты,
Подобно крепостям стоят, спокойны,
Спасая от животной гопоты,
От варварского войска насекомых,

От ветра бесконечных перемен
Погоды, взглядов, моды и давлений,
Событий и навязчивых ремен —
Бегущих строк со скоростью явлений.

В часах настенных медленнее дни,
В простенках – сновидения и мыши,
И мысли, не нашедшие страниц —
На паутине, гамаком пpовисшей.

Поскольку могут нескольким служить,
Дома́ просторней, чем судьба под кровом —
Убежища наземные, что жизнь
Хранят от звуковых бомбардировок.

Благословенно плаванье домой!
Вернувшийся благополучно в гавань
К сиренам обращается кормой,
А волнорезы отсекают гавы.

О коврик, что прилежностью знаком,
Он вытрет ноги. Радуясь возврату,
Замок отсалютует языком
Как пёс домашний незамысловатый.

Домой!

Все курорты, как сортиры,
Одинаково комфортны.
Справа ролик для подтирки
Слева – все равно запоры

От еды вне всякой меры,
От услуг, что и не ищешь,
От пророков новой веры
В органическую пищу.

Одинаковы на блюде,
В масле теплятся улитки.
Одинаковые люди
В одинаковых улыбках.

Так домой, где пост в пустыне
И акриды с диким мёдом,
С искушением простыми
Пивом с чертом-бутербродом.

Домосед

Дела вне дома – и долг, и подвиг.
Не то что в горы, а в город лень мне —
Я домосед.
Пусть гора приходит
И ткнётся пиком в сустав коленный.

Скажу не шутку, понизив голос:
Высоты в цифрах точны, но лживы.
Отсчёт для неба веду от пола.
Я – небожитель, но с кровью в жилах.

Нелепо, в тучу упёршись взглядом,
Просить о хлебе насущном Бога.
Он не за нею, а где-то рядом,
В гостях нежданных моих порогов.

Дорога совиного стола