Череп в холодильнике

Так или иначе, но тогда никто ни о чем меня не спросил, хотя я готова была уйти из академии, если расспросы станут чрезмерно настойчивыми. По поводу документов я не слишком волновалась. Моя благодетельница Амия верила моей истории настолько, что урегулировала все проблемы и помогла мне получить паспорт на чужое имя.

И вот теперь я стояла напротив Фарлея и готова была убить этого настырного дознавателя. Как, ну как он выяснил, что я живу под чужой фамилией?

А самое главное: я не могла рассказать ему правду. Потому что тогда речь зайдет об Ульрихе. Как ни крути, но я убила человека. А за это, как недавно сказал Альвин, наказание одно: виселица.

Впрочем, в моем деле имеются и смягчающие вину обстоятельства. Предположим, судья будет благосклонен ко мне. Но я вряд ли избегу ссылки на рудники. И повезет еще, если не пожизненной. В любом случае я оставлю там здоровье и молодость.

Фарлей благоразумно помалкивал, не торопя меня с решением. Увы, такового у меня не имелось. Я не смела ответить ему честно на вопрос. И не сомневалась, что он обязательно раскусит любую мою ложь.

– Агата? – наконец вопросительно протянул Фарлей. – Я жду твоих объяснений.

– Беда в том, что я не могу тебе их дать, – негромко проговорила я.

– Веррий – не твоя фамилия? – уточнил зачем-то Фарлей уже выясненное им же.

– Нет.

Простое слово пребольно оцарапало мне горло. И я опять уткнулась взглядом в свои ботинки, страшась поднять голову и встретиться взглядом с Фарлеем.

Неожиданно я ощутила легкое дуновение ветерка. Блондин преодолел разделяющее нас расстояние так бесшумно, что я не услышала его шагов. Властно приподнял мне подбородок, заставив тем самым смотреть ему в глаза.

Обычно голубые глаза дознавателя потемнели от волнения.

– Скажи мне, что ты ни в чем не виновата, – шепотом взмолился он. – Скажи, что ты пошла на такой подлог не из-за того, что у тебя проблемы с законом!

Я тяжело вздохнула. Увы, я не умела и не любила лгать. Особенно так – глядя в лицо человеку.

– Агата, я буду вынужден арестовать тебя, – сделал последнюю попытку достучаться до моего здравого смысла Фарлей. – Я должен разобраться во всем происходящем. Просто обязан! Неужели ты не понимаешь?

– Я прекрасно тебя понимаю, – сказала я. – Делай что должно.

Глаза Фарлея потемнели еще сильнее. Теперь они казались почти черными из-за неестественно расширенных зрачков.

– Демоны! – с чувством выругался он. – Ну скажи мне хотя бы одну причину, по которой мне не стоит так поступать!

Я едва заметно пожала плечами и виновато улыбнулась.

Фарлей ослабил нажим пальцев, а затем и вовсе перестал держать меня за подбородок. Легонько касаясь, провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убрав растрепавшиеся короткие волосы назад.

– Я все равно выясню всю правду, – с глухой угрозой предупредил он.

– Я знаю, – спокойно ответила я.

– В последний раз прошу по-хорошему, Агата. – Губы Фарлея были так близко от моих, что я ощущала его свежее мятное дыхание. – Ну пожалуйста!

– Мне нечего сказать тебе, – твердо произнесла я.

Фарлей недовольно цокнул языком и покачал головой, раздосадованный моим упорством.

– Ты не оставляешь мне выбора, – пожаловался он.

Затем сделал шаг назад, и я облегченно перевела дыхание. Ну вот, так-то лучше. Что скрывать очевидное, я испытывала смутное беспокойство из-за его близости ко мне. Правда, следующие слова дознавателя заставили меня снова напрячься.

– В таком случае я вынужден препроводить тебя в отдел для дальнейшего разбирательства, – сказал он. Помедлил немного и приказал: – Агата, вытяни руки вперед.

Я покорно исполнила его повеление, уже догадываясь, что последует за этим. И я не видела никакого смысла в сопротивлении. Все-таки со служителем закона шутки плохи.

В тот же миг зеленая лента магических наручников туго перехлестнула мои запястья.

– Лучше тебе не колдовать, пока наручники на тебе, – предупредил меня Фарлей. – Будет больно. Очень больно.

– Полагаю, наша сегодняшняя встреча отменена, – с сарказмом проговорила я.

– О нет, не отменена, – со злой насмешкой возразил Фарлей. – Я намерен провести с тобой весь вечер, а возможно, и большую часть ночи. Как и обещал, никаких вопросов о Ричарде я не стану тебе задавать. Сейчас меня куда сильнее волнует твоя личность. Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не выложишь мне всю правду о себе.

– В таком случае тебе придется изрядно потрудиться, – холодно обронила я.

Фарлей опять выругался, на сей раз громче и прочувствованнее. Подскочил ко мне, грубо схватил за плечи и хорошенько встряхнул, как будто пытался разбудить.

– Упрямица! – воскликнул он. – Какая же ты невыносимо упрямая особа! Неужели не понимаешь, что я хочу помочь тебе? Что мне самому до безумия неприятно все то, что я вынужден делать?

– Хочешь помочь – тогда отпусти, – парировала я. – И никогда больше не лезь в мое прошлое.

Некстати вспомнились слова Ричарда о том, что я нравлюсь Фарлею. А что, если попробовать очаровать его? Говорят, ради любимых мужчины готовы на любую глупость.