Череп со стрелой

Не дожидаясь счета «три», Наста резко отдернула шнеппер и нажала на курок. Шнеппер безобидно тренькнул. Берсерк Гена ошеломленно повернул голову, убеждаясь, что Даня цел и невредим. На секунду его очарование ослабло.

Дождавшись, пока голова Гены вернется в прежнее положение, Наста с силой боднула его лбом в нос. Что-то хрустнуло. Гена, замычав, схватился за лицо. Потом бросился на Насту, но Ул и Макс схватили его под руки:

— Все, все! Остынь!

— Его нос! Ты сломала его! Он же потеряет свой дар! — взвыл Дионисий Белдо.

— Ничем не могу помочь. Пусть возвращается в цирк! — сказала Наста, небрежно отбрасывая разряженный шнеппер.

Красавца Гену передали берсеркам. Он вел себя невменяемо, требовал то нож, чтобы убить Насту, то зеркало и для продолжения работы явно не годился.

— Раз у вас боевой маг пострадал, может, пока отложим? Он носик подлечит, мы пока потренируемся? За закладочками поныряем, то-се? — мирно предложил Ул.

Белдо лукаво погрозил ему пальчиком и вместе с Младочкой и Владочкой неспешно двинулся к ожидавшему его Птаху, подогнавшему микроавтобус к воротам. «Мальчики» Гая следовали за ним. Их ждала своя машина.

— Верните шнырам оружие! Нерпи тоже! И пусть укрываются в доме! — крикнул он издали, захлопываясь в автобусе.

И сразу, еще раньше, чем дверь автобуса закрылась, с лица старичка сползла вся приветливость. Оно сделалось усталым и больным. Лишь улыбка задержалась забытым оскалом, точно нестертый с доски мел. Младочка и Владочка захлопотали, дуя главе форта на замерзшие руки:

— Ах, бедненькие ручки! Ах иззябли! Ах устали!

Дионисий Тигранович пнул Младочку и плюнул во Владочку. Умные ведьмочки не обиделись.

— Из-за Рины? Долбушин узнает, да? Ухлопают ее, так он не простит? — понимающе спросила Млада.

Белдо дернул щекой:

— Плевать мне на Рину! Свалю на берсерков Тилля. Пусть Долбушин с ним цапается. Пусть хоть вовсе друг друга съедят… Надоели оба, дураки!

Влада с Младой ошеломленно уставились на старичка. Ждали объяснений. Дионисий Тигранович закрыл глаза и забросил ноги на сиденье напротив. «Вороны» кинулись расшнуровывать ему ботинки и массировать ступни.

— Я что-то почувствовал!.. — слабым голосом сказал старичок. — У одного из шныров что-то было, но что-то неопределенное, смазанное… Я все пытался понять: кто? что? Даже объяснить не могу. Их же хорошо обыскали?

Белдо приоткрыл один глаз. Влада с Младой наперебой закивали.

— Сам знаю, что хорошо. Я и горошину в кармане почуял бы… А ведь было, было что-то… Ох, не могу на вас смотреть! А ты что встал? Гони!

Птах нажал на педаль так ответственно, что, прежде чем тронуться, «Мерседес» пробуксовал по раскисшей наледи и брызнул снегом.

Тем временем берсерки вернули шнырам оружие.

— А если мы откажемся? — Ул отобрал у одного из ведьмарей свой двуствольный шнеппер и придирчиво оглядел его, проверяя, все ли в порядке.

— Нельзя отказаться! Сказали ж тебе: экзамен у нас!.. А на помощь вам не позвать! Телефоны и русалки блокированы! Отдыхайте! — вздохнул огромный берсерк с тонкой испанской бородкой и лицом упаднического поэта. Массивный арбалет шевельнулся в его руке легко, как игрушечный.

Ул внимательно посмотрел на берсерка. Увидел на его лице мраморную виноватую печаль, притаившуюся в синеватых подковах под глазами. Перевел взгляд на полусогнутый палец, твердо лежащий на спусковом крючке арбалета. Да, такой застрелит недрогнувшей рукой, а потом напишет грустную поэму с внутренним надрывом и рассказом о своих нравственных муках. А потом опять застрелит и опять будет угрызаться.

— У меня одно условие! Яра… вот она вот… уходит! Вы ее отпускаете! — сказал Ул.

— Нет! — отказалась Яра. — Не ухожу! Остаюсь!

— Уходишь! — повторил Ул.

— Нет. — Яра отступила к берсерку, точно он мог защитить ее от упрямства Ула. Берсерк ухмыльнулся:

— Внутренние разногласия? Сочувствую, брат! Каждому мужчине минимум раз в неделю хочется написать исследование на тему работы женского мозга.

— Отпусти ее! — повторил Ул. — Тилля нет, Белдо уехал, и, как я понимаю, ты тут главный! Прикажи ее увести!

Берсерк цокнул языком:

— Сожалею! Но отпустить никого не могу! И советую прямо сейчас идти в укрытие… Наши девочки… — он показал на боевых ведьм, а особенно на ту, что с глиняной трубкой, — теряют терпение…

Ул взглянул на ведьм и, подхватив под локоть Яру, быстро потащил ее к среднему подъезду, с двери которого были предусмотрительно содраны все доски. Последним, прикрывая шныров, отступал Макс. Пятился как рак, точно клешнями грозя арбалетом.

Навстречу им с подоконников плакали сосульки. С обледеневших боков дома осыпалась стеклянная чешуя. Дом отзывался мартовскому солнцу. Казалось, отряхивается огромный дракон.

— Красота! — сказала Рина. — И как я раньше ее не замечала?

— Не каждый день тебя убивают, — брякнула Наста.

* * *