Череп грифона

На агоре торговцы расхваливали дары богатых анатолийских земель: лук, чеснок, оливки, изюм и вино. Горшечники, медники, сапожники и торговцы шерстью вплетали свои голоса в общий гам. Какой-то парень, который шагал через площадь с жаровней, громко выкрикивал:

— Свежие кальмары!

Соклей купил у него пару кальмаров. Он обжег пальцы и рот горячим промасленным мясом, но ему было все равно: кальмары оказались восхитительными. Проглотив их, Соклей начал кричать сам:

— Прекрасный шелк с Коса!

Милет отстоял от Коса всего на один день пути по морю, поэтому Соклей не ожидал получить здесь особую прибыль. Он полагал, что большинство местных жителей, которым нужен шелк, отправляются на Кос и покупают его сами. Но едва он открыл рот, как понял ошибочность своих выводов, потому что шелк начали раскупать так, будто ткань эта никогда не появлялась в здешнем полисе. И, как оказалось, почти так все и было на самом деле.

— Спасибо тебе огромное, что наконец-то его привез, — сказал портной, купивший несколько штук шелка. — Уже давно с Коса никто сюда не являлся, и никто из нашего города не хочет отправляться туда. Ты же знаешь, как оно бывает.

— Хм, вообще-то не знаю, — ответил Соклей. — И, честно признаться, это меня удивляет.

— Не может быть! — воскликнул портной.

Соклей лишь непонимающе уставился на него, и тогда местный с раздраженным вздохом снизошел до объяснений:

— Если бы мы отправились на Кос или если бы тамошние жители явились сюда, что тогда бы, скорее всего, случилось? Офицеры Антигона или офицеры Птолемея заявили бы, что чужестранцы — вражеские шпионы. Шелк — это очень хорошо, но он не стоит того, чтобы отправляться из-за него к палачу.

— Я… понимаю, — негромко проговорил Соклей.

И он в самом деле очень хорошо все понял, как только житель Милета ему растолковал.

«Вот в чем преимущество жизни в свободном и независимом полисе, который и в самом деле свободен и независим, — подумал Соклей. — А мне это и в голову не приходило. Здешними землями правят генералы, и если между генералами начинается вражда, то между их полисами тоже начинается вражда, хочет того тамошний люд или нет».

Для того кто вырос при независимости и демократии, такой порядок вещей казался абсурдным. Но это еще не делало подобный порядок нереальным, отнюдь.

Один покупатель за другим отдавали родосцам позвякивающее серебро. Когда Соклей увидел, с какой готовностью местные раскупают товар, он поднял цену. И все равно шелк у него почти закончился еще по полудня, и он послал пару моряков на «Афродиту» за новой партией.

Как только моряки вернулись, на площадь завернул и Менедем. Он казался счастливым и сытым, как лиса в курятнике.

— Ты, должно быть, провел часть утра в борделе, — сказал Соклей.

Когда же его двоюродный брат в ответ покачал головой, он почувствовал резкий укол тревоги.

— Только не говори, что ты так быстро сумел найти дружелюбно настроенную чужую жену. Помни, у всех у них обязательно есть весьма недружелюбные мужья.

— Никаких шлюх и никаких жен — вообще никаких женщин, — ответил Менедем.

И, видя по лицу Соклея, что тот сомневается, продолжал:

— Я могу поклясться именем любого бога, только назови. Нет, я встречался… с ювелирами.

Он подался вперед и произнес последнее слово заговорщицким шепотом.

— С ювелирами? — повторил Соклей.

Мгновение он искренне недоумевал, зачем Менедему понадобились ювелиры. Потом до него дошло, и он почувствовал себя дураком.

— А. Изумруды. — Соклей тоже понизил голос на последнем слове.

— Верно, — ответил Менедем. — Здесь — не Кос. Здесь я могу продать их, не беспокоясь о Птолемее. Вообще-то местные жители жаждут купить их просто для того, чтобы досадить Птолемею.

«Однако правь Птолемей Милетом, они — или, во всяком случае, некоторые из них — мигом донесли бы о том, что ты занимаешься контрабандой», — подумал Соклей.

То была иная грань размышлений, которые занимали его недавно, другая сторона монеты.

Мысль о монетах заставила Соклея спросить:

— И сколько ты выручил?

— Мой дорогой, они дрались друг с другом за шанс заполучить мои маленькие зеленые камушки. Я продал два камня средних размеров — не самых лучших, надо сказать — за десять мин.

— Клянусь египетской собакой! — воскликнул Соклей — теперь, когда они выбрались из владений Птолемея, можно было прибегать к этой клятве. — Почти вдвое больше, чем мы за них заплатили.

— Ага, — со счастливым видом кивнул Менедем. — И как только ювелиры, не купившие камни, увидят изумруды и решат, что им тоже надо такие иметь… Мы и в самом деле легко сможем получить больше таланта.

— Но кто тогда сможет потом купить камни у ювелиров, по такой-то цене, а? — спросил Соклей. — Разве в Милете так много богатых людей?

— Не думаю, — ответил его двоюродный брат. — Но у Антигона много богатых офицеров.

— А! Верно. И у всех у них есть жены, а тем нужны кольца и кулоны… А еще у них есть гетеры, которым приходится делать подарки.

Менедем кивнул.

— Ты начинаешь понимать.