«Купался я как-то в Подмосковье. В воде мелькнуло что-то длинное, гадкое, скользкое, проплыло, задев ноги, – то ли рыба, то ли какое-то еще плавающее существо. Сразу пропала вся ритмичность движений, появился страх, тело отяжелело и пошло вниз. Дна ногами не мог найти, видимо, было очень глубоко. Продвигался вперед кое-как, делая бессвязные хаотические движения руками и ногами. То вдруг вынырну на поверхность, то почему-то опять вниз тянет. Так продолжалось до тех пор, пока я каким-то внутренним голосом не сказал себе: «Да что я на самом-то деле?» Это было решающим моментом, сразу наладилась ритмичность движений, все пошло хорошо, доплыл нормально…»
Это действительно так: достаточно сказать себе что-то встряхивающее, ободряющее, мобилизующее, как мгновенно происходит перестройка организма, включаются механизмы готовности к логичным и уверенным действиям, исчезает усталость, приходит спокойствие. Это сработали, по выражению академика Анохина, «функциональные системы», обладающие свойством «опережающего отражения действительности».
Какая-то скрытая борьба всегда происходит в человеке, оказавшемся в критической ситуации. И будет больше пользы, если, преодолевая себя, он сознательно откажется от всяких компромиссов. Вот читаю в письме: «Плыл, нарочно не смотрел назад и по сторонам, так как знал, что это может мне повредить…». А ведь надо наоборот: и по сторонам смотреть и назад оглядываться; все, что только может вызвать у человека страх, должно им проверяться, опробываться, осваиваться, преодолеваться. Ибо непреодоление ситуации, порождающей страх, только закрепляет его.
Помните первые детские победы над страхом? Страшно прыгнуть с крыши сарая в снег, страшно пройти по темному коридору… Нежелание быть осмеянным сверстниками заставляло порой выполнять то, что мешал сделать страх. Потом, повторенное не однажды, это действие уже начинало приносить радость ощущения победы над страхом, вырабатывало очень нужную в жизни решимость.
«Говорили, будто сомы утаскивают людей под воду…»
«Вдруг ондатра укусит…»
«Прикосновение медуз вызывало у меня ужас. А однажды, опустив голову в воду (дело было в море), увидел змею, толщиной в руку. В панике кинулся назад. Наверное, это был какой-нибудь предмет».
«Однажды, на Черном море, когда я в шторм плавал близко у берега, подо мной проплыло что-то большое, скользнув по животу. В этот момент меня оставили силы: жуткий, леденящий душу страх сковал все тело и мозг, дыхание перехватило. Из последних сил я повернул к берегу…»
Поскольку сам автор письма ничего более не добавляет, остается предположить, что это могла быть крупная медуза или дельфин. Но медузы в Черном море не опасны, а дельфины вообще отличаются дружелюбием по отношению к человеку. И все же, случись в море такая неожиданная встреча впервые, она, наверное, испугала бы каждого.
«…На берегу кто-то рассказывал, что в этой местности появляются акулы. И вот то ли рыба мелькнула в воде, то ли что-то другое, но мне показалось, что это акула. Я вскрикнула и в испуге отпрянула в сторону. Выбилась из ритма, мышцы сразу ослабли, и я начала захлебываться. Прикасания медуз еще больше усиливали мой страх. На несколько секунд наступило какое-то оцепенение. Я не лежала на воде, а почти вертикально стояла. Но так умирать было глупо. Опомнилась, постаралась лечь на спину, постепенно пришла в себя…»
Об акулах написано много и противоречиво. Несомненно, что наряду с миролюбиво настроенными видами есть и акулы-людоеды, но встречаются они в прибрежных водах тропического пояса. Кандидат биологических наук С. Клумов, реабилитируя этих своеобразных животных, пишет: «Берега нашей Родины, омываемые двенадцатью морями и тремя океанами, ни в одной точке не акулоопасны». В Черном море водится лишь один вид акуловых – катран, достигающий не более полуметра в длину. Это совершенно неопасное для человека существо.
«Чтобы отпугнуть нас от места, где они сидели в лодках, рыбаки нашли-таки, чем встревожить нас, шестнадцатилетних парней. Они стали нам рассказывать жуткие вещи о морском коте, который сам нападает на людей, а если его задеть рукой – его роговой хвост рассекает человека. Никакой кинжал ему не страшен. Мы в панике кинулись плыть к берегу. Один из нас задел животом «кота», от страха выпрыгнул из воды, как рыба, и тогда только заметил, что это была медуза».
Морской кот, или хвостокол, которым пугали юношей рыбаки, является представителем скатовых. На его хвосте есть зазубренный шип длиной до 12 сантиметров – им-то скат может нанести болезненную, долго не заживающую рану. К счастью, морской кот ведет донный образ жизни, любит зарываться в песок, поэтому встретиться с ним могут только аквалангисты.