Читаем Человек в искусстве экспрессионизма полностью

Морфема смех выступает как организующий принцип языковой Вселенной в стихотворении В. Хлебникова «Заклятие смехом» (1909)18. Стихотворение построено на словообразовательном (включая неологизмы) варьировании всего лишь одного корня – смех. Об изобразительном компоненте произведений Хлебникова уже писали исследователи, в частности в связи с графическим автопортретом поэта, а также неоднократными опытами анализа стихотворения-портрета «Бобэоби пелись губы»19. В данном случае мы имеем дело с создаваемым средствами фонетики и семантики изображением смеющегося человека и/или смеха как автономного начала. Обращает на себя внимание параллелизм дискретного по своей природе словесного описания смеха – и физиологической реалии, стоящей за представленным мотивом: смех физиологически – это ритмически повторяющиеся сжатия лицевых и голосовых мышц. Варьирование корня уподоблено комбинации однородных мазков (наподобие мозаики) на полотне, из которых создается изображение – лицо смеющегося человека. Словесный/поэтический эксперимент Хлебникова подводит к той линии развития живописи на рубеже веков, которая восходит к импрессионизму и пуантилизму, основанных на тиражированном мазке и пастозном способе наложения красочного слоя. Среди протагонистов эмоционального буйства цветовой фактуры – Руо и Энсор, они же предшественники экспрессионизма.

Мотив смеха у Маяковского и Хлебникова можно считать своего рода моделью для того сегмента советского искусства конца 1920-х годов, чья визуальная риторика тяготела к гиперболе, оксюморону, метафоре, то есть обнаруживала черты экспрессионизма. Между тем природа художественного изображения, будучи основанной на физическом переживании пространства и материи (включая в это понятие и свет/цвет), то есть строясь на существенно более тактильно-телесном контакте с миром, чем слово, предоставляет мотиву смеха, претворенному в живописном экспрессионизме, и расширение возможностей. Здесь мы вплотную подходим к очередному парадоксу: физиогномическая конфигурация смеха доступна изображению, однако эмоции, лежащие в основании психологического порождения смеха в том или ином случае, принадлежат области невизуализируемого. Действительно, мы легко различаем характер смеха по чертам лица изображенного на полотне персонажа – веселый и/или гомерический, радостный или истеричный. Однако изобразить это, полагаясь исключительно на традиции мимезиса, весьма трудно. Художник, помимо физиогномики, привлекает дополнительные средства выразительности – он прибегает к нарушению цельности очертаний, динамизируя композицию, насыщает палитру контрастами. Характерно, что изображения смеющегося человека в истории искусства в большинстве случаев не портретны: сохранить достоверность облика портретируемого в состоянии смеха, искажающего узнаваемые черты лица, передающего момент, а не вечность, довольно непросто, и в истории портрета смеющихся персонажей с именем можно перечислить по пальцам: автопортреты Рембрандта, Хальса, Гертля, Зверева. Это, однако, не исключает прототипичности персонажей в состоянии смеха: об этом свидетельствует острая типизированность смеющихся людей в европейской живописи: пьяниц Риберы, демонов и нищих Гойи, цыганок Хальса, запорожцев Репина, крестьянок Малявина.

X. Тербрюккен. Демокрит. 1628, Рейксмузеум, Амстердам

Особая ситуация – со смеющимися детьми. Изображение детского лица требует специфического мастерства – ребенку свойственна быстрая смена настроений, формы лица подвижны, очертания зыбки. Интересно, что именно эта зыбкость в передаче формы как бы притягивает неопределенность эмоции, стоящей за смехом: Хальс, интересовавшийся изображением смеющегося человека, часто обращался именно к детским лицам. Предельная интенсификация средств выражения свойственна экспрессионизму, где сам мотив влечет за собой художественную деформацию формы.

С. Никритин. Пьющая женщина. 1927

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги