Человек с горящим сердцем

Людской поток под красными знаменами подхватил их и понес в сторону Невского. На Аничковом мосту через Фонтанку Крыленко вдруг увидел своего знакомого — Никанора. Тридцатилетний тощий токарь, с каштановой бородкой на продолговатом лице, находился в окружении десятка путиловцев. Выслушав поздравление Николая с выходом из подполья, он хмуро сказал:

— Амнистия, конституция? Дерьмовая милостыня либералам! Они помогут царю потуже затянуть петлю на нашей шее.

— Куда направляется шествие? — поинтересовался Федор.

— А у Казанского собора митинг.

Праздная публика приветствовала демонстрантов, но присоединялись к ним немногие. Очень уж стремительно шагают люди с красными стягами, почти бегут.

Под сводами Гостиного двора — скопление черносотенцев с трехцветными флагами. Купцы, лабазники, трактирщики и содержатели ямских дворов. Федор крикнул им:

— А ваши степенства небось в защиту манифеста?

— Много, дура, понимаешь! — гаркнул краснорожий бородач. — Баловать вас, краснофлажников, разными свободами? А полного самодержавия не хошь? Упросим ужо нашего батюшку отменить свою высочайшую бумагу… Не дадим в обиду его величество!

— Видали фрукта? — усмехнулся токарь с Путиловского и обернулся к своим дружинникам: —А ну, голуби, грянем нашу «Марсельезу»! Прочистим уши купечеству.

Шествие миновало Гостиный двор, и черносотенцы с пением «Боже, царя храни» зашли ему в хвост. Монархистов было больше, чем рабочих и студентов.

Пустынная площадь у Казанского собора. Взойдя на паперть, демонстранты растеклись в обе стороны под колоннаду.

Пьяные погромщики надвигались угрюмой стеной. Блестела позолота рам на портретах царя, богатые оклады икон, а над плешивыми и чубатыми головами трепыхались на ветру трехцветные флаги, реяла парчовая бахрома тяжелых хоругвей. Георгий-победоносец, попирающий змея, изможденные лики Христа.

— Бла-го-вер-но-му им-пе-ра-то-ру Ни-ко-лаю…

Затем, дико заорав: «Бей политиков!», они ринулись на демонстрантов. В руках револьверы, гири на веревочке, ломики.

Сошлись с воем, в котором звучала годами накопленная злоба. Звенело стекло портретов, с треском раздирались полотнища знамен. Отняв у какого-то детины трехцветный флаг, Федор ахнул его древком, а затем оторвал белую и синюю полосы. Взмыло еще одно красное полотнище. Рядом крушил врагов Никанор. Кто выстрелил первым? Вероятно, те и другие одновременно.

Черносотенцы дрогнули и побежали. На площади перед собором остались тела убитых и раненых с обеих сторон.

…Вечерело. Невский — огромное людское море. Волны его с гулом катились к Адмиралтейству, над головами рабочих плыла дерзкая песня:

Мы не иконы понесем,
Пойдем мы не с портретом,
А бомбы, ружья, динамит
Вам загремят ответом!

Окна Зимнего мертво чернели. Царь был в Петергофе. Полиция не мешала шествию. Но когда люди стали расходиться, городовые и войска осмелели, начались кровавые столкновения. Трепов, этот «геиерал-пушка», как его прозвали питерцы, патронов не жалел.

Вот она, «свобода» безнаказанно расстреливать и калечить! Вот истинная цена манифесту, лживым посулам царя!

Вскоре Федор Сергеев покинул Петербург. Уже в пути Сергеев услышал чьи-то насмешливо-злые строки:

Царь испугался, издал манифест:
Мертвым — свобода, живых — под арест.

Федор благополучно прибыл в Харьков. Но уже 11 ноября оттуда в столичный департамент полиции, под грифом «секретно», полетела паническая депеша ротмистра Аплечеева:

В Харьковском комитете РСДРП снова обнаружился знаменитый оратор, нелегальный «Артем»… Отличаясь необыкновенной способностью убедительно говорить, он пользуется большим расположением рабочих… В Петербурге, по его словам, участвовал в депутации, просившей разрешения хоронить убитых в октябрьских беспорядках. Призывал к борьбе рабочих и вооружению для всеобщего восстания…

Заканчивая донесение, ротмистр бил тревогу:

С прибытием в Харьков, «Артем» возобновил собрания, из которых состоялось уже два: первое — в губернской земской управе, где «Артем» собрал забастовавшую прислугу больниц Александровской и Сабуровской, а 10 ноября — в заводе Гель-ферих-Саде.

Петербург ответил экстренной телеграммой: