Человек из пустыни

Это было чудесно — сидеть, прислонившись к плечу отца, и разговаривать с ним о погоде и тому подобных пустяках. Можно было зарыться лицом в его волосы и вдыхать их запах, родной и знакомый с детства, а можно было уютно устроиться у него под боком, ощущая тепло его сильной руки и позабыв обо всех невзгодах. Под крышей родного дома Эсгину ничто не могло угрожать, а время здесь как будто замерло в поре его счастливых детских лет. Он и не подозревал, что это так удивительно и прекрасно — просто приехать домой.

— А милорд Райвенн уже отдыхает? — спросил он.

— О нет, отнюдь, — засмеялся отец. — Он в своём кабинете, работает. Знаешь, с тех пор как он вышел на пенсию, он пристрастился к написанию исторических трудов. Сейчас он работает над историей рода Райвеннов — собирает и систематизирует все сведения. Эту идею ему подсказал Раданайт… Точнее, он попросил его написать историю их рода. Милорд взялся за дело с энтузиазмом, тем более что эту его работу должны опубликовать. Он трудится не покладая рук, со всем усердием, на которое он только способен, по целым дням не вылезает из архивов.

Очередной предвыборный ход, подумал Эсгин. Чтобы все знали историю славного королевского рода. Но сейчас ему не хотелось впускать в своё безмятежное домашнее счастье мысли о Раданайте, и он отмахнулся от них.

— Я не слишком отвлеку милорда, если поздороваюсь с ним? — подумал он вслух.

— Сказать по правде, ему не мешало бы отвлечься, — ответил отец. — Хотя бы ненадолго вынырнуть из-под толщи минувших веков и вернуться в настоящее. Пойдём к нему, он будет рад тебя видеть.

Если к отцу Эсгин питал огромную безотчётную нежность, то другого своего родителя, лорда Райвенна, он любил с оттенком глубокого почтения. Несмотря на начинающийся озноб, он сбросил плед, а также поправил волосы: он не мог позволить себе предстать перед лордом Райвенном в небрежном виде.

Отец постучал в дверь кабинета.

— Милорд, можно войти?

Из-за двери послышался ровный и приветливый голос:

— Да, мой милый, входи.

Лорд Райвенн сидел за столом, окружённый сразу тремя световыми экранами, заполненными убористым текстом; текст на среднем экране он писал сам, а с боковых только читал. Не отрываясь от работы, он спросил, не замечая Эсгина и обращаясь к отцу:

— Что ты хотел, любовь моя? Слушаю тебя.

— Милорд, отвлекитесь на минутку, — сказал отец с улыбкой. — Посмотрите, кто приехал.

Оторвав взгляд от экрана, лорд Райвенн увидел Эсгина и улыбнулся.

— А, дружок, это ты!

— Добрый вечер, милорд, — сказал Эсгин.

Лорд Райвенн встал из-за стола, протягивая Эсгину руки. Любя его всей душой, Эсгин всё же не смел держать себя с ним запросто, как с отцом: он не решался, например, броситься к нему на шею и стиснуть в объятиях. Убелённый сединами, прекрасный и полный величественного достоинства, лорд Райвенн вызывал в нём смешанное чувство благоговения и восхищения; под его проницательным, умным и строгим взглядом Эсгин робел и смущался. Бессознательно копируя манеру Раданайта, он подошёл и почтительно поцеловал руку своего родителя. Лорд Райвенн, ласково взяв его лицо в свои ладони, поцеловал его в лоб и в губы.

— Здравствуй, моя радость, здравствуй, — сказал он. — Я так увлёкся работой, что ничего не замечаю вокруг… Когда ты приехал?

— Только что, милорд, — ответил Эсгин. — Я взял отпуск по уходу за ребёнком.

— А Серино знает, что ты здесь? — живо спросил лорд Райвенн.

— Нет, я ещё не сообщил ему, — ответил Эсгин.

— Ну, так нужно ему поскорее сообщить, — сказал лорд Райвенн. — Если хочешь, можешь съездить к нему или пригласить его к нам. Впрочем, что я говорю? — добавил он с улыбкой. — Вы уже взрослые ребята и сами лучше нас знаете, что вам делать.

— Благодарю вас, милорд, но сейчас я бы лучше отдохнул, — сказал Эсгин, осмеливаясь запечатлеть на щеке лорда Райвенна трепетный и осторожный поцелуй.

— Ну да, ну да, разумеется, — охотно согласился тот. — Ты, я полагаю, устал с дороги, дитя моё. Серино может подождать и до завтра — главное, чтобы ты и малыш хорошо себя чувствовали, мой дорогой.

Эсгин почувствовал укол совести. Лорд Райвенн хоть и удивился, но легко поверил в то, что у них с Серино любовь, а потому без колебаний благословил их. С головой погружённый в исторические изыскания в области родословной и озабоченный ответственностью, которую он принял на себя, взявшись за такой фундаментальный труд, он, по-видимому, слегка потерял чувство реальности, стал рассеян и доверчив, а потому ему даже не пришло в голову заподозрить что-либо дурное. Мысль о том, чтобы рассказать ему правду о себе и Раданайте, Эсгин отмёл с содроганием: он не сомневался, что это разбило бы ему сердце. Нет, пусть лучше он останется в счастливом неведении, радуется скорому появлению на свет внука и без помех занимается своим историческим трудом, который, вне всяких сомнений, приносит ему удовольствие. С этим решением Эсгин снова приложился губами к руке своего родителя, а потом наблюдал, как лорд Райвенн с отцом обмениваются трогательным и целомудренным поцелуем.