Человек из Назарета

— Одной из главных причин, почему мне хотелось уйти, были плач и смертный ужас, которые эта деревянная дудка исторгала каждый день с утра до вечера. А теперь все могут убедиться, что у Господа Бога есть нечто такое, что он сам, несомненно, называет чувством юмора. Правильно, правильно — смейся! По крайней мере, когда ты смеешься, ты не дуешь в эту свою штуковину.

Матфей, ставший казначеем, получил в подарок от Иаира кожаный кошель с несколькими серебряными монетами. Иаир был готов наполнить его золотом, но Матфей сказал:

— Умеренность, умеренность, господин. На сегодня этого будет достаточно.

Они задумали снова взять лодку, чтобы переправиться на другой берег, но сначала Иисус решил поговорить перед большой толпой, собравшейся на окраине города. Слава о нем разошлась уже повсюду, и толпа слушала с большим вниманием. Иисус говорил громким голосом, простыми и ясными словами:

— Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что нить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то подумайте: насколько больше своих забот посвящает Он нуждам вашим! Итак, не заботьтесь о пище и питье, потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.

У Фомы были особые соображения насчет этой философии. Он сказал своим новым друзьям, что в словах Иисуса, возможно, немало правды, но при этом добавил:

— Это еще под очень большим вопросом, что Бог, мол, кормит голодных и все такое прочее. За свою жизнь я много раз видел, как люди умирали от голода. И где же был при этом Бог?

ПЯТОЕ

Перед рассветом Иисус и восемь его учеников снова пришли на берег озера близ Капернаума. Лодочник на этот раз был не столь кислым и сказал им при встрече: «Народу у вас, кажется, прибавилось? По моим подсчетам, в тот раз вдвое меньше было».

На берегу их ожидали два человека. Филипп и Андрей, которым они были знакомы, приветствовали этих людей, назвав по именам — Иаков и Варфоломей. Они были учениками Иоанна Крестителя. Иаков сразу же узнал Иисуса и обратился к нему:

— Господин, ты знаешь, откуда мы пришли.

— Он по-прежнему в тюрьме, разве не так? — спросил Иисус. — Узник, но жив?

— А также полон сил и огня, — добавил Варфоломей.

Варфоломей, которому шел уже четвертый десяток, имел озабоченный вид и сильно сутулился, как бывает свойственно людям, склонным к занятиям наукой. Иаков же выглядел лет на двадцать. Он был очень мускулист и всего лишь на дюйм или около того ниже Иисуса. Речь его отличалась чрезвычайным напором — даже в тех случаях, когда содержание разговора того не требовало. Он сказал:

— Иоанн боится, что ему недолго осталось жить. Он сказал, что мы должны присоединиться к вам.

— Значит, тебя зовут Иаков… — задумался Иисус. — Но у нас уже есть один Иаков — вот этот наш невысокий друг. Как же мне обращаться к тебе?

— Иногда меня называют Иаковом-меньшим, — глядя с вызовом, ответил тот, — но ваш-то Иаков уж точно меньше меня.

— И все же ты будешь Иаковом-меньшим, — улыбнулся Иисус. — А чем ты занимался прежде?

— Перед тем как пойти за Иоанном? Выступал в соревнованиях борцов на деревенских ярмарках. Какое-то время, и к своему стыду, работал охранником при мытаре. — Матфей улыбнулся и кивнул, подтверждая сказанное. — Вот Варфоломей, он во всех смыслах на голову выше меня — умный, образованный.

Варфоломей пожал своими худыми плечами:

— Ни то и ни другое. Я не очень умен и не очень образован. Но в травах и снадобьях разбираюсь. Считайте меня скромным сельским лекарем. В этом деле я имел кое-какой успех. Правда, небольшой. Прежде чем мы присоединимся к вам, если вы нас, конечно, примете, мы обязаны вернуться к Иоанну и принести ему какую-нибудь весть от тебя.

— Ты имеешь в виду весть о Царстве? — сказал Иисус. — Хорошо, скажите ему, что слепые прозревают, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют. И еще передайте: что бы с ним ни происходило, имя его гремит, и гремит уже по всему царству. Среди рожденных от женщины не было ни одного, кто был бы более велик, чем Иоанн Креститель. Пусть он знает это. А потом возвращайтесь ко мне. Вам будет нетрудно найти меня.

— Учитель, — нахмурился Иаков-меньший, — есть одно дело… — Он колебался и в смущении чертил что-то ногой на песке. — Учитель, если проделана такая великая работа… Ну, в общем, когда древних пророков бросали в темницы, им являлись ангелы — ты знаешь, что я имею в виду, — и уносили их. Нельзя ли сделать так… Ты понимаешь, о чем я хочу просить, господин. И не только я. Мы с Варфоломеем уже обсуждали это.

Иисус покачал головой: