Чейзер. Крутой вираж

Еще один ушат едкого дерьма на голову подруги; с дивана раздался тяжелый вздох.

– Только в третьесортных сериалах «добрые» подруги идут исправлять чью-то судьбу. Нет, ты сама сильная и сама все решишь. Если не расскажешь сама, то и я не буду.

– Спасибо.

Наверное, это было единственным верным словом, которое Лайзе удалось произнести за вечер.

* * *

В следующие два дня она Маку не звонила – сползла в хандру. Не звонил и он.

Телефон молчал, не высвечивал на экране знакомый номер, и Лайза тосковала от этого и радовалась одновременно. Радовалась, потому что боялась: позвони он, и что она скажет, какую встречу назначит? Ведь последняя встреча «до правды» должна быть идеальной, самой лучшей, запоминающейся, а она еще не готова, не продумала ее.

И что вообще такое «идеальное свидание»? Посиделки под луной? Поход в ресторан? Совместный ужин? О чем говорить, как себя вести, как расслабиться, когда от тебя ждут другого – не ласковых слов, не красивой лжи, а правды? А без правды твое сердце никому не нужно: вложишь в руки – не возьмут.

Ее рвало на части.

Нет, она не сидела дома, не лила слезы и не поглощала кунжутное печенье тоннами – работала. Доводила до ума эскизы, сортировала их, распечатывала. Вчера после обеда даже выкроила время и съездила в высотный офис компании «Рутор-Креатив», отыскала через секретаршу офис младшего дизайнера Като Катани и поговорила с ним насчет смены работы – стараясь не думать о разбитом внутреннем мире, с блестящими глазами расписывала тому горизонты новых перспектив и возможностей, если он согласится через две недели работать на нее, на Лайзу, – привлекала новыми цифрами будущих зарплат, соблазняла свободным графиком, увещевала о карьерном росте.

Она и сама не помнила, что именно – не говорила даже – пела, как соловей, но Като на уговоры поддался. Оставил свой номер, они договорились созвониться.

А сегодня бы ей съездить к Лие, продолжить воплощение плана по переманиванию сотрудников, – вот только ни сил, ни радужного настроения не хватало. Вчера нашлись крохи, а сегодня – нет.

Вместо поездки Лайза сидела дома, заваривала себе одну чашку чая за другой, пыталась работать, но на самом деле продолжала напряженно думать: идеальная встреча, идеальная встреча, идеальная встреча…

Мозг кипел от напряжения. Какой, черт возьми, должна быть эта идеальная встреча?

И прости ее, Создатель, за слабость, она тосковала по Маку. Скучала по его рукам, улыбке. Мечтала, чтобы он просто пришел, взял ее за руку и долго сидел рядом, молчал, смотрел ласково, и тогда бы она больше не боялась, совсем-совсем ничего бы в этой жизни не боялась.

Но Мак не звонил, и Лайза тонула в спасительной иллюзии: чем дольше их встреча не состоится, тем больше времени у нее будет в запасе, чтобы продумать идеальный план.

Мозг верил подобным размышлениям, а сердце – нет.

Сердце тосковало.

К вечеру она морально устала. За окном – синева и свет фонарей, в душе – горечь. Закрыла ноутбук, погасила свет, оставив гореть торшер, сменила домашние шорты на джинсы, а хлопковую майку – на блузку-рубашку. Зачем-то умылась и наложила легкий макияж по новой, расчесала волосы. Бросила мобильный в сумку, задумалась о том, какую надеть обувь.

В голове, держась за руки, плыли по кругу одни и те же мысли: она устала. Устала чувствовать себя загнанной, припертой к стенке обстоятельствами, несвободной. Как долго она училась грести в бурной воде новой реальности – практически весь август? А результаты? Результаты, может, и были, вот только удовольствие от жизни она получать так и не начала. Барахталась, старалась удержаться на плаву, училась выживать, делать хорошую мину при плохой игре, толкала себя вперед – все сама, сама, сама, бесконечно сама. Бесконечно кому-то что-то должна, потому что кроме нее никто; кроме нее некому.

Устала.

Взяла с полки ключи от машины, достала из шкафа легкие теннисные туфли – на улице тепло и для педалей «Миража» самое то.

Равнодушно оглядела квартиру, направилась к двери.

Она не успела сделать и шага за порог. Мак втолкнул ее обратно, прижал к стене, захлопнул ногой дверь и хрипло спросил:

– Далеко собралась, принцесса? Придется подождать.

Лайза не знала, от чего она ошалела больше. От присутствия Мака в ее квартире? От того, что он ждал за дверью? Или не ждал, а наткнулся по совпадению, собираясь нажать на кнопку звонка? От того, что этот здоровый двухметровый раскачанный и непробиваемый, как скала, Мак Аллертон пах спиртным? О-о-о, она знала это сочетание агрессии, легкой дозы алкоголя в его крови и следующих за всем этим желаний – почти всегда одних и тех же желаний – обладать ею. Или же она окончательно и бесповоротно ошалела от того, что ее впервые за все это время случайно назвали принцессой?

Абсолютно растерянная, в темноте, она собиралась позвать гостя в комнату, но тот не дал ей сделать и шага – мягко прижал ладонью за горло к стене и спросил:

– Забыла про меня?

– Забыла? – прохрипела она в ответ. – Я про тебя никогда не забывала.

– Забыла, – раздался смешок, будто ее слова и не звучали. – Не звонишь, не пишешь, не появляешься – плохо.