Чего стоит Париж?

– «Да что ты заладил, как дух сумасшедшей телефонистки, – „дуэль, дуэль, абонент безвременно недоступен“. Конфьянс не приласкай – зарэжут. Тебя не зови – на шампур одэнут. Куда я попал, где мои вещи?! Пойду сдамся обратно в Пти-Шатле. Там хоть было с кем в картишки перекинуться. И королева иногда на огонек заворачивала. Кстати, о королеве…»

– «Погоди, я сейчас с Мано разберусь».

– «Годю».

– Маноэль, – начал я, лихорадочно соображая, как же оправдать бестактность Рейнара. – Видишь ли, я вот тут хотел посоветоваться с тобой… В последние дни ты так часто доказывал свою преданность и отвагу, и без того многократно испытанную, что я подумал… я тут решил сформировать полк гасконских шевальжеров и назначить тебя его коронелем.

Глаза неистового гасконца гневно блеснули.

– Мой капитан! – произнес он еще более четко, чем обычно. – Для меня это высокая честь, но если разрешено мне будет сказать, позвольте оставаться вашим лейтенантом.

Он победительно; поглядел на Лиса.

– Что ж, если такова твоя воля…

– «Крут мужик!» – восхитился Лис. – «Ладно, буду именовать тебя ротмистром. Так вот, ротмистр, База велела толочься здесь и надувать щеки, пока не появится настоящий Генрих. Дюнуару ведено его искать, но пока что ты назначаешься вождем уездных команчей и одновременно с этим отцом настоятелем французской монархии и насидетелем Наварры».

Мешанина слов, вбрасываемых в мой мозг Рейнаром, судя по языковой норме, не имела ни малейшего смысла. Хорошо еще, что нас никто со стороны не слышал. Но самое удивительное, что я, пусть отдаленно, но понимал, о чем он говорит.

– Маноэль! – скомандовал я, заканчивая с вопросами этикета. – Как я уже приказал, через пять минут построй пистольеров на поляне.

– Слушаюсь, мой капитан! – Де Батц победно повернул коня, направляясь к солдатам.

– Ну шо, ротмистр, теперь все спокойно?! – усмехнулся мой друг.

– Да. Что у тебя еще?

– Держи. – Лис протянул мне свернутый пергамент.

– Что это?

– Расписка приставов о получении денег. Вот, пожалуйста. «Мы, мэтры Пьер Коше и Рене Шанфлер, приставы парижского Дворца правосудия, в благодарность за содействие в освобождении получили от короля Наварры Генриха Бурбона по пять ливров каждый, а еще двадцать ливров для раздачи страже, в чем и подписываемся». Дальше подписи, ну и, как полагается, лес подле замка Аврез ла Форе, anno domini и все такое прочее. Все. путем. Хотел бы я знать, что они теперь в Париже запоют!

– Господи, как же тебе удалось заставить их это подписать?! Здесь же для них смертный приговор!

– Я был очень убедителен, – почтительно склонил голову Лис.

– А деньги? Почему только по пять ливров?

– Тю?! А ты сколько говорил? – с деланным удивлением расширил глаза Рейнар. – Ой, я такой затурканный, такой затурканный! Может, догнать их?

Я представил себе приставов, вновь увидевших за своей спиной Лиса или еще кого-нибудь из моих гвардейцев. Боюсь, полученное от меня золото спокойно могло пойти на их преждевременные похороны.

– Пожалуй, не надо. Ладно, поехали, пистольеры уже построены.

Стройные шеренги всадников стояли в ожидании приказа любимого государя, готовые без раздумья идти на штурм парижских стен, если такова будет воля самозваного государя, нестись в атаку против всей армии короля Франции и погибнуть в этой неравной сече с криком «Наварра!» на устах. Господи, чем я мог искупить обман их по-детски чистой веры? Да и мог ли искупить?

– Господа! Каждому из вас я обязан жизнью, и для меня нет большей чести, чем быть капитаном таких смельчаков, как вы. Имя каждого из вас я сохраню в сердце. Неведомо, что готовит нам завтрашний день, но одно я могу сказать наверняка. С этого часа каждый из вас может именовать себя другом короля Наваррского.

Я поднялся в стременах и обнажил клинок толедской шпаги:

– Виват, друзья мои!

Крик бурной радости не смолкал несколько минут. Можно было не сомневаться, звание «Друг короля Наваррского» дворяне «моего» эскадрона будут носить с не меньшей гордостью, чем, скажем, графский титул. И внукам своим, многократно, конечно, приукрасив, поведают, как штурмовали Лувр, как спасали короля и как сражались с ним плечом к плечу в неисчислимом множестве кровавых схваток.

Наконец шум стих.

– Офицеры, ко мне! – скомандовал я.

Де Батц, де Труавиль и Лис – все имевшиеся в моем распоряжении офицеры поспешили выполнить приказ, и через считанные секунды военный совет был в сборе.