Часть первая. Тропы Тьмы (СИ)

-- Ага, -- рассеянно сказал Мухтаров. -- То-то наш Юрочка с утра бегал по лагерю как оглашенный и рассказывал про твои философские изыскания средь ночи.

Керн густо покраснел.

-- И что он рассказывал?

-- Он в основном орал от восторга. Что-то там было про честь и право. Я так понял, что он тебя пытался соблазнить, а ты дал ему философскую отповедь.

-- Ты б ему, конечно, без философии дал по морде! -- разозлился вдруг военинструктор.

-- Тут уж давать либо по морде, либо ещё как...

-- Ты помнишь, как ты мне три дня назад про гостиоров рассказывал? -- спросил Керн. -- Сам чуть под шконку со страху не залез. А теперь, чего уж там стесняться, валяй дальше храбрость проявлять. Можешь этого Лантанова изнасиловать, у тебя же оружие теперь и власть, а у него -- ничего, кроме собственных блондинистых локонов...

-- Не надо меня пялить, товарищ начальник, -- расстроился Мухтаров, -- я просто этого изверга терпеть не могу.

-- А я, конечно, счастлив, когда он пускает газы у меня под кроватью! И ещё счастливее я, когда он носится по коммуне, перечисляя всё, что ему удалось подсмотреть на обрывке моего пипифакса! А что поделать? Человек, всё-таки человек, хоть и паршивый донельзя. Сам же вчера говорил, мы же оба сами знаем: нельзя думать, что можешь воспитать нового человека! Нужно учиться жить и работать с теми, кто есть рядом.

-- Это и есть твои "честь и право"?

Керн припомнил свои философские штудии.

-- Да нет, всё сложнее. Понимаешь, -- сказал он, выставляя на стол первую порцию вымытой посуды, -- тут штука в том, что нужно заинтересовать людей в отношениях с другими людьми. А такие отношения в больших масштабах подразумевают определённое равенство. Одно дело, скажем, семья или учитель со своими учениками: там равенство исключено ситуацией, но там существует взаимная заинтересованность. А вот когда люди делают общее дело -- тут без какой-то формы равенства не обойтись. У капиталистов всё просто: имеешь право работать и получать, получил заработок -- вали. При этом в политической жизни ты ноль без палочки. А вот что делать в нашей ситуации, когда работать можно в лучшем случае за еду? Отказаться от равенства? Можно, конечно, но это возврат к деспотии...

В нескольких словах Керн поведал Мухтарову свои ночные раздумья о необходимости кредита доверия к новой морали, об организующем начале во взаимных отношениях свободных людей.

-- Смотри, мозги себе этим не прожарь, -- предупредил Алибек, выкладывая на блюдо готовую рыбу.

-- Ты Кристаллова с его бандой хунвейбинов тоже агитировал, чтобы мозги себе не жарили?

-- Так то интеллигенция, -- хмыкнул дозорный. -- У них, так сказать, потребности иного порядка. Как начнёт кто чего рассказывать -- так потребность рот открыть и слушать, а как до дела дойдёт -- сразу кишка тонка. А мы с тобой работяги, нам все эти мозговые выкрутасы до лампочки. Зато вкалывать умеем! Садись, лещей будем шамать: лещи с икрой сегодня попались, жирные!

-- Знаешь что, -- посоветовал Керн, -- ты при мне интеллигенцию не лай. Я сам из интеллигенции, так что могу и обидеться.

Дозорный был поражён до глубины души.

-- Это как так -- из интеллигенции? Да по тебе за сто метров видать, что ты мужик рабочий. Простой ты человек, правильный, нам бы таких побольше...

-- Развратил тебя Кристаллов, -- сказал Керн и вышел из-за стола.

-- Эй, а лещи?! -- воксликнул Мухтаров. -- Лещи же!

Но лещи Керна более не заинтересовали. Жизнь показалась вдруг полным дерьмом, круг сознания сузился. Руководитель коммуны убрался в свой кабинет и занялся мелкими, но неотложными делами.

Через двадцать минут постучал в дверь осторожный и перепуганный Мухтаров.

-- Эй, -- сказал он, -- ты чего? Ты обиделся, что ли?

-- Обиделся, -- сказал Керн.

-- Дурья башка! -- поразился вновь дозорный с подлинно восточной непосредственностью. -- Я тебе комплимент говорю, а ты обижаешься! Сам посуди, ну кому б ты был нужен, будь ты интеллигент? А так у тебя и семья рабочая, и сам ты руками работать умеешь, а не только что языком трепать. Или ты на самом деле в философы решил податься, а?!

-- Да хоть бы и в философы! -- заметил Керн. -- Что у вас у всех за страсть классифицировать людей? Свой, чужой, рабочий, служащий, интеллигент. Враг. Полезный человечек. Вот как по-твоему, я полезный человечек?

-- Ты по-своему полезный человечек, -- возразил Мухтаорв. -- Я тут ни при чём.

-- Вот, видал? Я полезный человечек. А я, представь себе, не хочу вообще быть человечком -- ни полезным, никаким. Я человеком быть хочу! А в этом вопросе полезность -- критерий скользкий. Вопрос в том, кому полезно, что полезно, как и для чего. А это требует знания. А знания -- это и есть то, что ты называешь интеллигентностью. Правильно называешь, кстати! Можно три тысячи книг перечитать, а знаний и ума не набраться. А можно знать сто книг и быть притом, как ты выражаешься, философом. Всё зависит от того, может ли человек дать ответ на основной вопрос философии и вообще всякой науки.

-- Это про то, что первично? Бытие или сознание? Основной вопрос философии, это вот, что ли?