Чаша судьбы

— Как же тебе не повезло, бедняжка Медб! Отныне ты никогда не станешь мне ровней — ведь у меня уже есть один сын, а ты теперь навеки бесплодна.

— Ты поплатишься за это! — королева Лета взялась за копьё, и её свита тоже похватала оружие. — Не будет пощады тому, кто нарушает законы гостеприимства!

— О нет, дорогая Медб, то была воля самой судьбы. Ты ведь могла добыть другого вепря. Или вовсе промахнуться. Тогда Морторх сбежал бы, и тебе не довелось бы отведать его мяса. Так что нет в твоей беде моей вины. А если твои воины нападут на моих, то это ты нарушишь закон.

Королева Лета скрипнула зубами, повелела своей свите вложить мечи в ножны и ушла, больше не сказав ни слова.

Но Оона злорадствовала недолго — с ней самой то и дело начали приключаться всякие несчастья. Так её королевство было завоёвано соседом, любимый муж погиб в битве, и ей самой пришлось на многие годы позабыть о роскоши, пирах и охотах. Видно, судьба прогневалась на неё за Морторха.

В то же время Медб становилась всё могущественнее, Благой двор процветал, поля приносили богатый урожай дважды, а то и трижды в год, чудесные животные и птицы плодились в лесах, вода в ручьях была чистой, как слеза младенца. Вот только наследников у королевы Лета так и не случилось.

— Всему своё время, — смеясь, говорила она. — Я ещё молода, полна сил и не собираюсь уходить в Аннуин. А может, и вообще никогда не уйду.

Но в её зелёных глазах нет-нет да мелькала печаль. И Оону она так и не простила.

Судьба же, очевидно, решив, что уже достаточно наказала королеву Осени, сменила гнев на милость: Оона вновь вышла замуж — да не за кого-нибудь, а за самого Финварру, короля Неблагого двора, — и родила ещё двух чудесных сыновей-близнецов.

О, как завидовала ей Медб! Ведь теперь они были равны почти во всём, кроме одного… Королева Лета утешалась лишь тем, что она-то правила сама, а Оона была королевой сначала при муже, а после — при сыновьях. Госпожа Осень жаждала власти, но так и не смогла её получить.

О, как долго Медб вынашивала свою месть! Она дождалась, пока сын Ооны — король Браннан — женится на прекрасной, но незрячей весенней деве Олнуэн и та понесёт от него дитя, после чего выкрала бедняжку Олнуэн.

— Отдай мне своего ребёнка, — сказала ей Медб. — И я смогу сделать так, чтобы ты снова прозрела.

И весенняя дева с радостью согласилась, ибо не мил ей был муж, а ещё больше была не мила его дражайшая матушка.

Прознав о том, королева Оона в ярости пришла к своему сыну и молвила так: