Чаша судьбы

— Поверь, я прекрасно помню все свои обеты.

Элмерик намочил платок и приложил его к лицу. Кожу тут же защипало, в нос ударил горький запах трав.

— Ну у тебя же это на лбу не написано, — развёл руками Джерри. — И вообще, я же уже извинился! И зелье принёс. Врезать в ответ ты отказался. Чего тебе ещё надо?

Бард задумался, и вдруг его осенило.

— Ну, раз ты сам спросил… однажды я сделал глупость, и ты за это наделил меня гейсом. Значит, теперь моя очередь. Отныне и впредь не начинай поединков первым. Понял?

— Ну ты и гад! — Джерри встал, отряхнул ладони и протянул Элмерику руку. — Ладно, вставай уже. Хватит прохлаждаться в тенёчке.

Бард без лишних споров взялся за его ладонь, и Джеримэйн рывком поставил его на ноги. Голова опять закружилась, в глазах потемнело, и Элмерику пришлось покрепче ухватиться за приятеля, чтобы не упасть. Тот сокрушённо цокнул языком.

— Мда-а-а. Как ты к лесу-то теперь пойдёшь? Давай помогу, что ли?

Не дожидаясь ответа, он закинул арфу себе на плечо. А Элмерик сперва открыл рот, чтобы возразить, но в последний момент не стал. Бес с ним, пускай идёт. В конце концов, им с Джеримэйном ещё предстояло сражаться в Летней Битве, которая вряд ли будет лёгкой. А научившись доверять друг другу, они смогут стать сильнее…

По правде говоря, он даже сейчас не очень злился. Подумаешь, нос расквасили. Пустяки — заживёт. Зато если бы Элмерик и впрямь собрался сбежать, забыв об обетах, Джеримэйн остановил бы его и спас. Потому что ему было не всё равно. Они могли сколько угодно не соглашаться друг с другом, ругаться, драться, неделями не разговаривать — но при этом были готовы в любой момент встать спиной к спине против общего врага. Не это ли важнее всего?

Глава девятая

Элмерик думал, что война в Холмогорье продлится не один месяц. Может быть, даже годы. Но она закончилась всего за неделю. Ранним погожим утром в мельничный замок прилетел мастер Дэррек. Впрочем, «прилетел» — это громко сказано. Дракон едва дотянул до холма с перебитым крылом, уже у подножия обратился в человека и, сжимая зубы, заковылял наверх, придерживая сломанную руку. Хорошо, мастер Флориан заметил его и выбежал навстречу.

Подоспевшие на помощь Джерри и Элмерик помогли раненому дойти до кабинета мастера Патрика. Бард думал, что их немедленно попросят удалиться, как всегда бывало, но старый лекарь велел Дерреку немедленно лечь и не шевелиться, Джерри — рвать хлопковую ткань на полосы для бинтов, а Элмерика подрядил толочь в ступке травы для целебного снадобья.

— Где Шон? — обычно румяное лицо дракона было белым как мел, а в волосах, казалось, прибавилось седины.

— Ты лежи-лежи, — Патрик глянул на Флориана. Тот кивнул и быстро скрылся за дверью. — Что у вас там стряслось на севере?

— Они сдали Тригорицу, — едва слышно прохрипел мастер Дэррек и зашёлся в приступе кашля.

Старый алхимик, побледнев, отшатнулся, а Элмерик выронил из рук каменный пестик. Тот громко звякнул о ступку, и мастер Патрик невольно вздрогнул.

— Но почему?

— По решению совета танов, — дракон отвернулся к стене.

Он тяжело дышал, и лекарь рывком распахнул жилет на его груди. Потом, взяв со стола острый нож, разрезал окровавленную рубашку от ворота до подола и недовольно поджал губы.

— Ну и потрепало же тебя, дружище…

— П-простите… — у Элмерика от волнения заплетался язык. — Как это «сдали»? Что это значит?

— А то и значит, — буркнул мастер Патрик, обмакивая один из бинтов в чашу с какой-то мутной вонючей жижей, — не стали сражаться. Вывесили белый флаг на воротах. Так ведь?

— Всё ещё хуже! — Дэррек застонал, едва зелье коснулось его кожи, — похоже, у него была сломана не только рука, но и несколько рёбер, а от левого плеча к животу тянулась глубокая рана от удара мечом. — Холмогорцы присоединились к фоморам.

— Что?! — Элмерик не поверил собственным ушам.

Джерри бросил на него встревоженный взгляд, вздохнул и продолжил с мрачной решимостью рвать бинты. Даже треск ткани сейчас казался барду слишком громким. Но громче всего в его ушах стучала его собственная кровь.

— Ты что, бредишь? — мастер Патрик потрогал его лоб. — Эй, да у тебя правда жар! Рик, не слушай его. Он не в себе.

— Может, у меня и жар, — не стал спорить мастер Дэррек, — да только я не брежу. Двенадцать из пятнадцати танов присоединились к войску фоморов, потому что в конце войны Холмогорью пообещали независимость. Те, кто не поддался на посулы врага, сейчас затаились в горах и носа оттуда не высовывают.

— Боги… хорошо, что Мартин этого не знает, — старый алхимик достал из ящика стола маленькую фляжку, глотнул из неё и, поморщившись, протянул Элмерику: — Выпей-ка, сынок.

Бард послушно приложил флягу к губам и закашлялся — пойло мастера Патрика обжигало горло так, что казалось, будто бы он набрал полный рот жидкого пламени.

В этот миг дверь распахнулась, и на пороге показался Шон. За его спиной маячили Фиахна и мастер Флориан. Розмари и Келликейт Элмерик не видел, но явно слышал их голоса — значит, обе девушки тоже были здесь.