Чаша судьбы

Когда бард задавал этот вопрос, он уже знал ответ, потому что мгновением раньше заметил на столе склянку с зельем мастера Патрика. Пустую. Похоже, старый алхимик всё-таки уболтал Шона принять лекарство и немного отдохнуть от выматывающих сновидений.

— Сейчас я не вижу снов, — признался рыцарь Сентября. — И знаю, что тебе это только на руку. Нет запрета от командира — можно сбежать, не так ли? Но имей в виду: если ты найдёшь его, он сразу же отправит тебя обратно, и всё это будет зря. Просто не добавляй забот ни нам, ни себе, хорошо?

Элмерик скрипнул зубами. Разумом он понимал, что Шон прав, но сердце разрывалось от боли за родное Холмогорье.

— Но мой дом… фоморы… — он замолчал, испугавшись, что если продолжит, то не сможет сдержать слёз.

Рыцарь Сентября, сдвинув в сторону свитки и травы, уселся на стол прямо напротив него и сплёл руки на груди.

— Это война, Элмерик. Такие времена. По крайней мере, ты можешь утешиться тем, что Холмогорье будут защищать лучшие воины из ныне живущих. А моя родина… я даже не знаю, существует ли она ещё в этом мире… Многие друзья и родичи остались в Неблагом дворе, откуда давно нет вестей. Но я не бегу, потому что нужен здесь. Как и ты. Впрочем, решать тебе. Я не буду тебя удерживать, дверь открыта. Хочешь идти — иди.

Если бы Шон стал кричать на него или ругаться, Элмерик непременно бы вышел, хлопнув дверью. Наперекор всем заклятиям и запретам выбрался бы из замка — и только его и видели. Но разрешение заставило задуматься.

— Я пока останусь.

— Вот и хорошо. Мне хотелось бы, чтобы ты больше доверял нам, Элмерик.

У барда округлились глаза:

— Погодите! С чего вы взяли, что я вам не доверяю? Вообще-то, всё время было наоборот. Это вы постоянно что-то скрываете… Ничего от вас не добьёшься! А мы ведь тоже Соколы, разве нет?

— Что ж, — Шон усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего обидного, только немного горечи, — выходит, все мы хороши. Но в это непростое время мы должны держаться друг за друга, понимаешь?

Элмерик кивнул, опуская взгляд. Он хотел сказать рыцарю Сентября, что недоверие, как обоюдоострый меч, никогда не бывает односторонним. Всё это время бард готов был обвинять наставников в скрытности, не замечая, что платит им той же монетой. Но больше этому не бывать! Однако прежде, чем он успел открыть рот, чернопёрый ловец снов на окне закачался, плотная штора отодвинулась и с подоконника на пол бесшумно спрыгнула Майруэн.

— Мр-р-рпр-риветствую советника короля! Прошу прощения, что я без доклада, но у меня важные новости с севера!

Шон бросил взгляд на Элмерика, и тот скривился, заранее предвкушая, как рыцарь Сентября сейчас выгонит его из комнаты, чтобы выслушать доклад. Но Шон, ничего не сказав, повернулся обратно к кошке:

— Что там?

— Я знаю, кто ведёт фоморов в бой. И это не Лисандр.

— Бэлеар?

Майруэн покачала головой.

— Нет, его я пока не видела. Но на днях в Зимний форт явилась сама госпожа Калэх, и её приняли там с великими почестями.

Даже под маской стало видно, как побелело лицо рыцаря Сентября. В его глазах мелькнул ужас, и вот теперь Элмерик по-настоящему испугался. Бард уже слышал это имя, когда мастер Дэррек рассказывал сказку о королеве Зимы. Но ведь Калэх считалась отошедшей от дел, разве нет? Для чего ей связываться с захватчиками-фоморами?

Рыцарь Сентября схватил склянку и в сердцах швырнул её в стену. Та разлетелась на мелкие осколки,

— Патрик, вот же гад! Зачем я его только послушал!

Элмерик невольно зажмурился от громкого звона и втянул голову в плечи, а Майруэн спокойным голосом уточнила:

— Какие будут дальнейшие распоряжения, советник? — её янтарные глаза смотрели внимательно, но на безучастной кошачьей морде не дрогнул даже ус.

— Пускай твои соплеменники продолжают слежку на севере и докладывают обо всех передвижениях Калэх, — Шон заговорил резко и отрывисто. — Сама же со всех лап мчись в Каэрлеон. Найди Каллахана и скажи: пусть остаётся в столице. Ему нельзя на север!

— Будет сделано.

Чёрная тень метнулась к подоконнику. Миг — и Майруэн скрылась с глаз, а рыцарь Сентября, словно только сейчас вспомнив о присутствии барда, бросил на него полный тревоги взгляд.

— Кошка может не успеть, — он задёрнул штору. — Иди, Элмерик. Я должен любой ценой заснуть.

* * *

Вернувшись в свою комнату, бард ещё долго стоял у раскрытого окна. Солнце играло бликами на черепице, шёлковые знамёна трепал свежий ветер, в саду по-весеннему ворковали вяхири, а чистое — без единого облачка — небо казалось бездонным. Зелень холмов, цветущие склоны, звонкое журчание Рябинового ручья — всё это было таким умиротворяющим… сложно было даже представить, что где-то идёт война.

Элмерик вцепился в подоконник. Только теперь он понимал, насколько хрупким был его уютный мир, где наставники всегда знали, что делать, и могли справиться с любой бедой, а родному Холмогорью ничего не угрожало. Не зря Розмари говорила, что пора бы ему уже повзрослеть. Элмерик только сейчас начал понимать, что Соколы, хоть и великие чародеи, но даже они не всемогущи, и тоже могут ошибаться, сомневаться, поддаваться душевным порывам…